Администрация леса. Николай Чадович

Чтение книги онлайн.

      – Как тебя зовут, малыш?

      – Никак, – ответил малыш.

      – А почему ты такой сердитый? Хочешь конфетку?

      – Нет, – ответил сын, стараясь не смотреть в белые, как у вареной рыбы, жутко увеличенные мощной оптикой глаза. – Конфетки я не хочу. Я хочу резолюцию.

      Отец незаметно дернул его за рукав – не зарывайся!

      – Какие мы все серьезные! – Физиономия чиновника сразу сделалась брезгливо-кислой, как будто он случайно раскусил клопа. – Ваша просьба будет рассмотрена. О результатах вас известят письменно.

      – Прошу прощения. – То, каким тоном это было сказано, свидетельствовало о наличии у отца бесконечного запаса терпения. Перед визитом сюда он закончил курсы аутогенной тренировки и проштудировал всю литературу по самовнушению. – Вы, очевидно, прочитали заявление внимательно. Там сказано, что я уже стою на очереди. Без малого восемь лет. В позапрошлом году я был двадцатым, в прошлом третьим. В этом году двое, значившиеся в списке позади меня, уже получили положительный ответ. Судя по всему, здесь имеет место какое-то недоразумение.

      Лицо чиновника окаменело. По скулам загуляли желваки. Верхняя губа хищно оттопырилась, обнажив желтоватые, сточенные казенной пищей резцы. Дохлый карась в мгновенье ока обернулся беспощадной пираньей.

      – Не хотите ли вы сказать, что причиной этого являются служебные злоупотребления? – процедил он зловеще.

      – Нет, не хочу, – по-прежнему спокойно ответил отец. – Я выразился вполне определенно: недоразумение. Но если это недоразумение немедленно не разрешится, я буду вынужден принять определенные ответные меры. Полюбуйтесь! – Он расстегнул молнию пухлой дерматиновой папки. – Это заказные письма. Каждое из них является копией моего заявления. Адресаты самые разные: все ваши непосредственные начальники, некоторые другие ведомства, так или иначе связанные с Администрацией леса, генеральный прокурор, верховный суд, апелляционное жюри, с десяток наиболее влиятельных газет, комиссия ООН по правам человека, Интерпол, всемирный совет церквей, международная лига женщин-феминисток и так далее. Если вы мне откажете, я прямо отсюда иду на почту.

      Криво усмехнувшись – так, наверное, скалится все та же пиранья, челюсти которой вместо нежной филейки нарвались на жесткое копыто, – чиновник взял телефонную трубку и принялся небрежно крутить диск. Набранный номер был подозрительно коротким, скорее всего, он не собирался никуда звонить, а попросту ломал гнусную, годами отрепетированную комедию.

      – Здравствуйте, – строго сказал чиновник самому себе. – Поищите мне списки… Те самые… Кто меня интересует? Сейчас… – Безбожно коверкая, он назвал фамилию отца. – Есть такой?.. Номер третий? Почему? Номером третьим он был еще в прошлом году… Ах, вкралась ошибка! Понятно… Впредь прошу вас быть аккуратней!

      Из великого множества разнообразных карандашей, ручек, фломастеров и стеклографов, украшавших его письменный прибор, чиновник выбрал один, наиболее подходящий к такому случаю, и в левом верхнем углу заявления наискосок начертал – «Не возражаю». Затем, полюбовавшись своей работой, он выставил неразборчивую дату и еще более неразборчивую подпись.

      – Вот видите, как быстро все уладилось, – с подозрительной благожелательностью сказал чиновник. – Администрация леса старается работать без ошибок и проволочек… А теперь пройдите в одиннадцатый кабинет.

      – Спасибо, – сдержанно поблагодарил отец и снова дернул сына за рукав.

      – Спасибо, – буркнул тот, но уходя все же не выдержал и с порога показал чиновнику язык.

      Одиннадцатый кабинет служил узилищем для референта по общим вопросам, мужа необычайно подвижного и энергичного, обладавшего к тому же невнятной, захлебывающейся речью и чумовым выражением лица. Простейший вопрос он мог излагать часами, расцвечивая его совершенно не обязательными подробностями, ничего не поясняющими примерами и всякой пустопорожней болтовней. При этом подергивал левым плечом, обеими руками подтягивал штаны, гримасничал и панибратски подмигивал слушателям.

      Очередных посетителей он встретил чуть ли не с распростертыми объятиями, а на заявление накинулся с таким энтузиазмом, как будто целый день только его и дожидался. Читал референт быстро, с нескрываемым интересом, то морщась, как от зубной боли, то удовлетворенно кивая головой. Отец и сын терпеливо ждали, стоя на вытоптанном коврике в двух шагах от письменного стола.

      – Нет! – трагическим голосом вскрикнул вдруг референт. Можно было подумать, что он прочел, как минимум, свой смертный приговор. – Нет! Нет, нет и еще раз нет! Не могу! Даже и не просите!

      Швырнув заявление на стол, где оно сразу же затерялось среди вороха таких же бумаг-близнецов, он, как ошпаренный, забегал по кабинету.

      – А как же резолюция отдела регистрации? – спросил отец. – Вы же СКАЧАТЬ