Лето Господне. Повести. Иван Шмелев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ режет Горкин, раздает ломти. Кладет и мне: огромный, все лицо закроешь.

      – С хлебушка-то здоровее будешь, кушай. И зубки болеть не будут. У меня гляди, – какие! С хлебца да с капустки.

      Я не хочу бульонца, а как все. Горкин дает мне собственную ложку, кленовку, «от Троицы». У ней на спинке церковки с крестами, а где коковка – вырезана ручка, «трапезу благословляет», так священно. Вкусная, святая ложка. Щи со свининой – как огонь, а все хлебают. Черпают из красной чашки, несут ко рту на хлебце, чтобы не пролить, и – в рот, с огнем-то! Жуют неспешно, чавкают так сладко. Слышно, как глотают, круто.

      – Носи, не удавай! – толкает Горкин. – Щи-то со свининкой, Рождество. Вкусно, а? То-то и есть. Хлебушком-то заминай, потуже.

      Отрезывает новые ломти. Выхлебали все, с подбавкой. Горкин стучит по чашке:

      – Таскай свининку, по череду!

      Славно, по порядку. И я таскаю. На красном деревянном блюде дымится груда красной солонины. Миска огурцов солевых, елочки на них, ледок. Жуют, похрустывают, сытно. Горкин и мне кладет: «поешь, с жирком-то!» Я стараюсь чавкать, как и все. Огурчика бы?..

      – В грудке у тебя хрипит, нельзя огурчика.

      Жуют, молчат. Белая, крутая каша, с коровьим маслом. Съели. Гаврила просит подложить. Вываливают из горшка остатки.

      – Здоров я на еду! – смеется кучер. – Еще бы чего съел… Матрешу разве? Али щец осталось…

      – Щец вылью, доедай… хорошая погода станет, – говорит кухарка.

      – А, давай. Морозно ехать.

      Горкин встает и молится. И все за ним. И я. Сидят по лавкам. Покурить – уходят в сени.

      – Святки нонче, погадать бы, что ли? – говорит Матреша. – Что-то больно жарко…

      – С жиру жарко, – смеется Гришка. – Ай, в короли схлестаться? Ладно, я те нагадаю:

      Гадала, гадала.

      С полатей упала,

      На лавку попала,

      С лавки под лавку,

      Под лавкой Савка,

      Матреше сладко!

      – Я б тебе нагадала, да забыла, как собака по Гришке выла!

      – Будет вам грызться, – говорит строго Горкин. – А вот, погадаю-ка я вам, с тем и зашел. Поди-ка, Матреш, в коморку ко мне… там у меня, у божницы, листок лежит. На, ключик.

      Матреша жмется, боится идти в пустую мастерскую: еще чего привидится.

      – А ты, дурашка, сернички возьми, да покрестись. Мартын-то? Это он мне так, со сна привиделся, упокойник. Ничего, иди… – говорит Горкин, а сам поталкивает меня.

      Матреша идет нехотя.

      – Вот у меня Оракул есть, гадать-то… – говорит Гаврила, – конторщик показать принес. Говорит – все знает! Оракул…

      Он лезет на полати и снимает пухлую трепаную книжку с закрученными листочками. Все глядят. Сидит на крышке розовая дама в пушистом платье и с голыми руками, перед ней золотое зеркало на столе и две свечки, и в зеркале господин с закрученными усами и в синем фраке. Горкин откладывает странички, а на них СКАЧАТЬ