Африканская книга. Александр Стесин

Чтение книги онлайн.

      – Зачем мне шутить? Если бы я не заметила, был бы «код 99».

      – Кто же мог такое сделать?

      – Уж не знаю кто. Доказательств у меня нет.

      – А подозрения?

      – Недоброжелатели всегда найдутся, а уж среди медсестер особенно.

      – Ты Энтони все это рассказывала?

      – Боже упаси. Он бы, чего доброго, взялся, как он это любит, вывести злодеев на чистую воду. И сделал бы только хуже. Не надо мне никаких разбирательств. Надо просто собрать вещи и тихо уйти. Попрошу в агентстве, чтобы меня досрочно перевели. Кажется, это можно. Будешь навещать меня в Аризоне, или куда там меня теперь пошлют.

      – Ты что, правда решила уехать?

      – «…И пришло разрушение»[30]. Нам, африканцам, не привыкать. Я, кстати, так и не спросила: почему тебя так тянет в Африку?

      – В Африку?..

      – В Африку, в Африку. Туда, где негры живут. Что с тобой?

      – Не знаю, по привычке, наверное.

      – Что – по привычке?

      – В Африку тянет по привычке. У меня это идея фикс еще с первого курса мединститута.

      – А тогда почему тянуло?

      – Жажда экзотики, юношеский максимализм.

      – Ну-ну.

      – Не знаю я, Нана, почему меня постоянно куда-то тянет. То есть знаю, наверное. Я ведь эмигрантское отродье, в Америке русский, в России американец. Человеку, который не здесь и не там, надо ехать в Африку. Преодолеть закон исключенного третьего.

      – Понимаю: санкофа.

      – Что?

      – Сан-ко-фа. Как бы ты это перевел?

      – Вернуться, чтобы взять… Вернуться, чтобы что-то взять.

      – Правильно. Санкофа – это из адинкра, из наших символов. Я вот тоже всю жизнь живу, как будто это все – так, на время, а в один прекрасный день я все брошу и благополучно вернусь домой. Хотя где этот дом, я понятия не имею. Надо, мне кажется, сменить установку. Пожить без костылей. Тогда никакая Африка не понадобится… Но в Гану ты все равно поезжай, тебе там понравится. Вон ты уже как на чви болтать начал – зря, что ли, старался?

      Через неделю она уехала. За день до ее отъезда я договорился с Маоли, и мы устроили отвальную. Супруги Онипа, как всегда, приготовили пир на весь мир, но праздник получился на тройку – много случайного народу, какое-то машинальное и бессмысленное оживление, всё не так. Дружба с Энтони угасла сама собой. В больнице мы пересекались редко. Периодически созванивались, вкратце сожалели, что давно не виделись, давно пора наверстать, но на этой неделе никак, может быть, на следующей, в общем, держим связь… Нана присылала из Аризоны письма, которые подписывала «Nochka», пытаясь воспроизвести запомненное со слуха русифицированное обращение. Не «Ночка», а «Наночка»! «Nochka» means «Little night». Little night? That’s even better[31].