Африканская тетрадь. Или по дороге в Париж. Василий Михайлович Нестеренко

Чтение книги онлайн.

      Мне не хочется плакаться об ушедшем детстве. Я всегда мечтал поскорее стать взрослым и ничуть не пожалел, сделав это. Заборы родительских запретов до сих пор отгораживают от прожектора памяти те лучшие минуты, которые хотелось бы вспомнить в деталях и с удовольствием.

      Но я не намерен здесь обесценивать старания моих родителей, поскольку воспитывали они меня, не жалея своих жизненных ресурсов. Вот и на этот Новый Год сестричка Оля, которая старше меня на четыре года и учится в восьмом классе, сказала по секрету, что папа пригласил настоящего Деда Мороза со Снегурочкой.

      Мама недавно купила новенькие пуанты для Олиных занятий в балетной студии и сестра, уложив их в объёмистый школьный ранец, умчалась на репетицию и математический кружок. Через минуту вдоль забора со стороны улицы уже мелькал её стройный силуэтик в лёгком сереньком пальто. Мы тогда жили в районе старого стеклотарного завода в частном доме, который приобрели наши родители на деньги, заработанные ими в Заполярье.

      Керчь – историческая родина моего отца, агронома по образованию. В 1937 его, перспективного работника министерства как врага народа этапировали в заполярный Норильск. Но наш «английский шпион» и там придумал как принести пользу отечеству. На трубах отопления, что тянулись от медноникелевого комбината к посёлку по его инициативе были возведены теплицы, где цвели и пахли витамины субтропиков для всего советского заполярья. В пятьдесят шестом – после реабилитации и двух инфарктов, он оказался перед классической дилеммой: быть, или не быть? Поэтому, не дожидаясь пенсии по возрасту, отец решил продолжить заниматься любимым сельским хозяйством уже не во благо отечеству, а для себя лично. В частном секторе города Керчь, где он когда-то родился и провёл своё детство.

      Зимой даже у хорошего огородника сад выглядит как беспорядочный набор голых прутьев. Прутья нашего сада были в каком-то особенном порядке: в них, как в хорошо подготовленной рыбацкой снасти, уже чувствовался грядущий «улов». А в небольшом подвале к Новому Году всегда хранился широкий ассортимент всяческих закаток и даже дубовый бочонок с молодым вином. Спиртное меня тогда ещё не интересовало, но, когда я подрос, то понял, что по этой части у моего отца просто нет в округе конкурентов. Сорок высокоурожайных кустов отборного винограда, как на выставке достижений сельского хозяйства, были обозначены табличками. На каждой табличке – уникальный сорт.

      …Минувшей весной этого 1962 года мне исполнилось 10 лет. Мама напекла пирогов с клубничным и айвовым вареньем и предложила мне пригласить в гости своих близких приятелей: Колю Никифорова и Сашу Волненко. Были конфеты и лимонад. А перед этим – горячее блюдо с курицей и картошкой. Друзья дарили мне приключенческие книжки и дёргали за уши. Потом мы играли в настольный механический баскетбол, щёлкая приводами для подкидывания теннисного шарика. Я запросто попадал в корзину из любой лунки, куда закатывался шар и удивлял этим новичков, не искушённых в игре.

      Секрет моего успеха заключался в том, что мы с сестрой провели немало батальных часов. Эту игру ей подарил отец, когда Оле исполнилось 13. С ней мы сражались на равных.