Вихрь. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

      Стоял сплошной, неумолчный треск.

      Словно что-то рушилось. Словно трещали и ломались какие-то заборы и преграды.

      Пётр Петрович стоял, опустив голову, словно выслушивая приговор, обязываясь подчиниться ему.

      Стоял не кланяясь, задыхаясь от поднимавшихся слёз.

      Повторяя всей восторженной, взволнованной, в какую-то недосягаемую, святую высь вознёсшейся душой «Ганнибалову клятву»:

      – Умереть, но не опустить знамени. Ни на вершок. Ни на четверть вершка. Чтоб никому, никому не показалось, что знамя поколебалось. Чтоб не раздалось крика ужаса одних, крика радости других.

      Его душа «принимала святое крещение в вожди».

      Так он определил, потом в своих записках то, что пережил в эти минуты.

      «Гражданин» звал его не иначе, как Равашолем.

      Губернатор…

      Губернатор человек военный, говорил, что:

      – Если б в Версале был дельный полицмейстер, никакой бы и революции во Франции не было. И Мирабо бы не пикнул.

      Губернатор звал его «Мирабо».

      И говорил о нём не иначе, как приходя в сильнейшее волнение и сжимая кулак, как «дельный полицмейстер»:

      – Этот Мирабо у меня-с. Это слава Богу, что у меня-с. Я вот его где держу. И посматриваю: тут ли? Да-с! Это – Мирабо!

      Кажется, губернатор даже гордился, что именно у него «проживает» Мирабо. Как гордится участковый пристав, что у него в участке живёт миллионер.

      «Кудрявцев» – это стало именем нарицательным.

      «Кудрявцевых у нас мало», писали одни газеты, когда решались рискнуть упомянуть его имя, вопреки циркулярам.

      «Кудрявцевых развелось слишком много», писали другие газеты невозбранно, во всякое время.

      А «Московские Ведомости»…

      Однажды, в одну из самых трудных минут, Пётр Петрович с весёлым, громким смехом вошёл к Анне Ивановне с «Московскими Ведомостями».

      – Аня! Новость!

      В то время в доме не одного Петра Петровича разучились смеяться.

      Анна Ивановна смотрела на смеющегося мужа с удивлением.

      – Грингмут советует меня повесить!

      У Анны Ивановны мороз пробежал по коже:

      – И ты можешь этому смеяться?

      – А что же?

      – Советы позволяют давать только те, которым в душе хотелось бы последовать.

      – Бог не выдаст – Грингмут не съест!

      И он вырезал рабочими ножницами Анны Ивановны статью «Московских Ведомостей», чтобы наклеить её, как документ, в ту книгу, которую он вёл и которая называлась:

      «Свидетелем чему Господь меня поставил».

      На первой странице этой книги было написано в виде предисловия:

      «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом показать перед будущим историком всё, что мне известно по этому делу, одну сущую правду, ничего не утаивая, не оправдывая виновного, не обвиняя невинного, не увлекаясь ни дружбой ни родством, СКАЧАТЬ