Старший прапорщик Ефимов
Эти рытвины меня когда-нибудь доконают. Каждая яма отзывается в позвоночнике. Подскок – и не поймешь, то ли разгрузка опережает внутренности, то ли внутренности разгрузку. Вверх – вниз, вверх – вниз. Хорошо хоть я как командир группы в кабине сижу – здесь и трясет меньше, и сидушка мягкая, а бойцы в кузове, наверное, уже и материться устали. И впрямь что-то сегодня особенно сильно трясет, или мне так только кажется?
Вот мчавшаяся впереди броня начала притормаживать. Похоже, приехали. Да-а-а… – топать нам отсюда и топать…
– К машине! – Удар прикладом по кузову. – Живее!
Спрыгнув, я поспешил к заднему борту.
– Командир! – Юдин подал мне рюкзак, я ухватил его за лямку и отошел на обочину. Со стороны кузова послышались приглушенные чертыхания фешника. Я его в кузов не сажал. Сам захотел – проникнуться, так сказать, атмосферой. Похоже, проникся. Интересно, а обратно он тоже так, в кузове?
– Туда! – указал я направление движения спрыгнувшему вслед за Юдиным Прищепе и стал быстро надевать на плечи лямки своего РР. Бойцы в темпе вальса уходили в лес. Я ждал.
– Командир… – Ого, это ко мне фешник обратился!
– На приеме. – Это я вроде как пошутил.
– Я за кем?
– За ним. – Я указал рукой вслед убегающему Кудинову. Аркадий Кудинов – это мой лучший снайпер, ходящий во главе второй тройки ядра. Вот он оглянулся, подогнал замешкавшегося пулеметчика Чаврина и вместе с автоматчиком Алексеем Батурой побежал дальше. А фешник все мешкал.
– Топаем, топаем!
– Иду! – заверил меня он, а я скептически хмыкнул – «турист» все еще оставался на месте, суетливо накидывая никак не желающий налезать на его плечи рюкзачишко.
– Живее!
Действительно, пора было и поторопиться. Уже не только Кудинов и Батура, но и тыловая тройка растворилась за частоколом подлеска. Наконец фешник справился с грудной перемычкой, и мы побежали нагонять моих спецназеров.
А лес, как обычно, пах свежестью, едва уловимой прелостью опавших листьев и… одеколоном. Только оказавшись в тени деревьев, я почувствовал этот идущий от моего спутника запах. Я сам (вопреки всем приметам) перед боевым заданием бреюсь и протираю лицо чем-нибудь «спиртосодержащим», но только лицо и потом умываюсь, а тут… «лаванда, горная лаванда», сушите весла. Отматерить? А толку? Да ладно, черт с ним и с его запахом! От него – и от фешера, и от одеколона теперь уже никуда не деться, а устраивать раздрай с самого начала ни к чему. А запах… Надеюсь, скоро выветрится.
– Тебе туда!
Кивнув за спину снайпера, я удостоверился, что фешер меня понял, и поспешил к головному дозору. В группе я хожу четвертым. Почему? А, ну да, про это я уже говорил, и про отобранную у Игоря внутригрупповую связь тоже рассказывал. М-да, остался Гуревич без радиостанций. Жаль, что когда придем, придется вернуть, но зато сегодня я как человек. Но сейчас радиостанции не включены, смысла особого нет, да и привычка, вот если что случится…
СКАЧАТЬ