Мать. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ толпа людей в серых шинелях вывалилась в сени и, прозвенев шпорами, исчезла. Последним вышел Рыбин, он окинул Павла внимательным взглядом темных глаз, задумчиво сказал:

      – Н-ну, прощайте!

      И, покашливая в бороду, неторопливо вышел в сени.

      Заложив руки за спину, Павел медленно ходил по комнате, перешагивая через книги и белье, валявшееся на полу, говорил угрюмо:

      – Видишь, – как это делается?..

      Недоуменно рассматривая развороченную комнату, мать тоскливо прошептала:

      – Зачем Николай грубил ему?..

      – Испугался, должно быть, – тихо сказал Павел.

      – Пришли, схватили, увели, – бормотала мать, разводя руками.

      Сын остался дона, сердце ее стало биться спокойнее, а мысль стояла неподвижно перед фактом и не могла обнять его.

      – Насмехается этот желтый, грозит…

      – Хорошо, мать! – вдруг решительно сказал Павел. – Давай, уберем все это…

      Он сказал ей «мать» и «ты», как говорил только тогда, когда вставал ближе к ней. Она подвинулась к нему, заглянула в его лицо и тихонько спросила:

      – Обидели тебя?

      – Да! – ответил он. – Это тяжело! Лучше бы с ними…

      Ей показалось, что у него на глазах слезы, и, желая утешить, смутно чувствуя его боль, она, вздохнув, сказала:

      – Погоди, возьмут и тебя!..

      – Возьмут! – отозвался он.

      Помолчав, мать грустно заметила:

      – Экий ты, Паша, суровый! Хоть бы ты когда-нибудь утешил меня! А то – я скажу страшно, а ты еще страшнее.

      Он взглянул на нее, подошел и тихо проговорил:

      – Не умею я, мама! Надо тебе привыкнуть к этому.

      Она вздохнула и, помолчав, заговорила, сдерживая дрожь страха:

      – А может, они пытают людей? Рвут тело, ломают косточки? Как подумаю я об этом, Паша, милый, страшно!..

      – Они душу ломают… Это больнее – когда душу грязными руками…

      XI

      На другой день стало известно, что арестованы Букин, Самойлов, Сомов и еще пятеро. Вечером забегал Федя Мазин – у него тоже был обыск, и, довольный этим, он чувствовал себя героем.

      – Боялся, Федя? – спросила мать.

      Он побледнел, лицо его заострилось, ноздри дрогнули.

      – Боялся, что ударит офицер! Он – чернобородый, толстый, пальцы у него в шерсти, а на носу – черные очки, точно – безглазый. Кричал, топал ногами! В тюрьме сгною, говорит! А меня никогда не били, ни отец, ни мать, я – один сын, они меня любили.

      Он закрыл на миг глаза, сжал губы, быстрым жестом обеих рук взбил волосы на голове и, глядя на Павла покрасневшими глазами, сказал:

      – Если меня когда-нибудь ударят, я весь, как нож, воткнусь в человека, – зубами буду грызть, – пусть уж сразу добьют!

      – Тонкий ты, худенький! – воскликнула мать. – Куда тебе драться?

      – Буду! – тихо ответил Федя.

      Когда он ушел, мать сказала Павлу:

      – Этот СКАЧАТЬ