Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов. Семен Ласкин

Чтение книги онлайн.

      – Знаете, Илья Григорьевич, я врач и знаю, что, когда у человека психоз, его нужно утешить.

      Переводчица молчала и не переводила нас. Она была прямо красная от волнения.

      – Илья Григорьевич, вы меня извините, что я не перевожу то, что вы говорите, но я просто боюсь перебивать вас. Но потом я все-все расскажу моему греческому писателю.

      Эренбург заговорил с ним по-французски. Один раз он взглянул на меня и понял, что мы ничего не понимаем, сказал:

      – Это называется диалог глухих.

      – Правда ли, что у вас была встреча с Никитой Сергеевичем? [25]

      – Да. Мне думается, что все сейчас идет к лучшему. Обещают издать 6-ю книгу «Люди, годы, жизнь». Притом Н. С. сказал, что я буду сам себе цензор. Я пришел домой и сказал Любе[26]: «У меня новая специальность. Я буду сам себе цензором».

      – А вы пишете 6-ю книгу?

      – Нет. Часть написана – это то, что изъяли из пятой книги. Истребление немцами евреев и глава о Кончаловском[27].

      – Почему изъяли Кончаловского?

      – Это была противоречивая фигура, особенно его взгляды на искусство. (Почему изъяли про евреев, я не стал спрашивать. – С. Л.)

      – А 6-я книга будет о чем?

      – Литературные портреты. Фадеев, Матисс, глава о космополитизме. Все до 1953 года. Недавно я думал, что все это будет издано после моей смерти, теперь надеюсь. Вообще, сейчас все должно потеплеть. Иначе и быть не может. Иначе все это цирк.

      – Я не понимаю, почему придают значение этому Сообществу?[28]

      Я:

      – Потому что у нас.

      Эренбург:

      – Да, у нас, а не на Луне.

      Я:

      – И. Г., а действительно вы не хотели ехать сюда? И вас пригласили…

      – Только не так, как вы думаете. Меня пригласил Сурков[29]. Очень попросил приехать. А разговор был раньше немного…

      – И вам показалось, что все было доброжелательно.

      – Вы же врач, и я не могу говорить, что думала та сторона.

      Васька:

      – Сартр[30] будет выступать?

      – Не знаю. Возможно.

      Он опять заговорил по-французски с греком – о греческой литературе. Попросил назвать лучших прозаиков и поэтов. Тот назвал. Эренбург кое-что подтвердил. Никто из них не был у нас издан, но он читал кое-что по-французски.

      – Как вам выступления писателей?

      – Кое-что прямо возмущает. Разве можно все валить в одну кучу – Джойс, Кафка, Пруст. Все назвали декадансом. И сразу же получили по заслугам. Ведь они ничего не знают и ничего не читали. Какой декадент Кафка? Это по-своему очень реально. Для своего времени Джойс был значительным событием, многое открыл. Затем пошли Хемингуэй, Фолкнер и уж за ними вы (к Аксенову с улыбкой). Так что Джойс вам дедушка. Это все равно, что Хлебников. Его много сейчас не прочтешь, но без Хлебникова не было бы СКАЧАТЬ