О дивный новый мир. Остров (сборник). Олдос Леонард Хаксли

Чтение книги онлайн.

      Друг-подруга, единись.

      Слиться нас Господь зовет,

      Обновиться нам дает.

      – Пей-гу-ляй-гу, ве-се-лись, – подхватили пляшущие литургический запев, – друг-по-дру-га, е-ди-нись…

      Освещение начало медленно меркнуть – но в то же время теплеть, делаться краснее, рдяней, – и вот уже они пляшут в вишневом сумраке Эмбрионария. «Пей-гу-ляй-гу…» В своем бутыльном, кровяного цвета мраке плясуны двигались вкруговую, отбивая, отбивая неустанно такт. «Ве-се-лись…» Затем хоровод дрогнул, распался, разделился, пары опустились на диваны, образующие внешнее кольцо вокруг стола и стульев. «Друг-по-дру-га…» Густо, нежно, задушевно ворковал могучий Голос; словно громадный негритянский голубь в красном сумраке благодетельно парил над лежащими теперь попарно плясунами.

      Они стояли на крыше; «Большой Генри» только что проблаговестил одиннадцать. Ночь наступила тихая и теплая.

      – Как дивно было! – сказала Фифи Брэдлоо, обращаясь к Бернарду. – Ну просто дивно!

      Взгляд ее сиял восторгом, но в восторге этом не было ни следа волнения, возбуждения – ибо где полная удовлетворенность, там возбуждения уже нет. Восторг ее был тихим экстазом осуществленного слияния – покой не пустоты, не серой сытости, а покой гармонии, покой жизненных энергий, приведенных в равновесие. Покой обогащенной, обновленной жизни. Ибо сходка единения не только лишь взяла, но и дала – опустошила для того лишь, чтобы наполнить. Фифи всю, казалось, наполняло силами и совершенством; слияние для нее еще длилось.

      – Ведь правда же дивно? – не унималась она, устремив на Бернарда эти свои сверхъестественно сияющие глаза.

      – Да, именно дивно, – солгал он, глядя в сторону; ее преображенное лицо было ему и обвинением, и насмешливым напоминанием о его собственной неслиянности.

      Бернард был сейчас все так же тоскливо отъединен от прочих, как и в начале сходки, – еще даже горше обособлен, ибо опустошен, но не наполнен – сыт, но мертвой сытостью. Оторван и далек в то время, когда другие растворялись в Высшем Организме; одинок даже в объятиях Морганы – одинок, как еще никогда в жизни, и безнадежней прежнего замурован в себе. Из вишневого сумрака в мир обычных электрических огней Бернард вышел с чувством отчужденности, обратившимся в настоящую муку. Он был до крайности несчастен, и возможно (в том обвиняло сияние глаз Фифи) – возможно, по своей же собственной вине.

      – Именно дивно, – повторил он; но маячило в его мозгу по-прежнему одно – бровь Морганы.

      Глава шестая

      I

      Чуднóй, чуднóй, чуднóй – такое сложилось у Линайны мнение о Бернарде. Чудной настолько, что в последовавшие затем недели она не раз подумывала: а не отменить ли поездку в Нью-Мексико и не слетать ли взамен с Бенито Гувером на Северный полюс? Но только была она уже на полюсе – недавно, прошлым летом, с Джорджем Эдзелом, – и безотрадно оказалось там. Заняться нечем, отель до жути устарелый – спальни без телевизоров, и запахового СКАЧАТЬ