Конец империи. Вячеслав Александрович Яцко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я на милой, красивой, нежной принцессе, которая сейчас превратилась в сварливую, истеричную страшноватую бабу с обвисшими по краям щёками, подчёркивающими большой выступающий подбородок, запавшими глазами, морщинистым лбом. Разница была в том, что в его случае слово "принцесса" использовалось не в фигуральном, а прямом сысле, поскольку Аликс была принцессой Гессен-Дармштадтской, ставшей императрицей Александрой Фёдоровной, женой императора Николая Второго. А он, Ники, и был этим самым императором.

      Поводом для очередного скандала послужили сороковины со дня убийства Григория Распутина, которого жена считала святым и, вспоминая о нём, до сих пор не могла успокоиться.

      – Excuse me, Madam, I must go – вежливо сказал император, спокойно по-военному повернулся через левое плечо и вышел, проявив своё неудовольствие лишь сухим тоном и официальным обращением. Он не выносил скандалов, сам никогда не кричал и не терпел, когда на него кричали.

      Да, он распорядился отпустить своего двоюродного брата Дмитрия, князя Феликса Юсупова и Пуришевича, которых арестовали по приказу императрицы после убийства Распутина. В отличие от императрицы он регулярно знакомился с результатами полицейской слежки и прекрасно знал, что поведение "святого старца" полностью соответствовало его фамилии. И если его убийц и можно было в чём-то упрекнуть, то только в том, что они не прикончили этого негодяя раньше! Скольких проблем можно было бы избежать. Он вспомнил, как полгода назад ему показали листовку из тех, которые немцы разбрасывали с дирижаблей на передовой. На ней был изображён кайзер Вильгельм, опирающийся на свой народ и он, Николай, опирающийся на детородный орган Распутина!

      Царь сжал пальцы правой руки в кулак и вошел в свой кабинет, толкнув дверь несколько резче, чем обычно. Его взгляд наткнулся на портрет отца, висевший над столом, на котором Александр Третий стоял, взявшись согнутой рукой за край шинели и сжав её в кулак. Он невольно взглянул на свой кулак, который, по сравнению с отцовским, смотрелся как горошинка на фоне картофелины. Два аршина пять вершков – с детства его высокорослые дядья смотрели на своего коротышку племянника, удивляясь, в кого он мог уродиться, и называя его за глаза Ники-дурачком, имея ввиду умственные способности – также не очень высокие.

      Настроение императора испортилось. Из стоявшей на столе стопки он взял папиросу, из кармана гимнастёрки достал мундштук в золотой оправе, вставил в него папиросу, щелкнул настольной зажигалкой и с наслаждением закурил. Стопка была золотая, отделанная по краю бриллиантами, зажигалка – из золочёной бронзы в виде пожарника, держащего в руке факел, из которого и вырывалось пламя. Папиросы были набиты ароматным турецким табаком, который успокаивал, помогал держать себя в руках. А поскольку нервничать приходилось часто, то и курил царь много.

      Ники нажал на кнопку электрического звонка, вызывая камердинера.

      – Алексей Егорович, идём на прогулку, – сказал царь, кивнув на стоявшие на подставке в пирамиде ружья.

      Камердинер склонил худую с залысинами голову.

      – Изволите взять Лебо или Дарна, Ваше императорское величество?

      – Лебо, – коротко ответил Ники, предпочитавший сделанные на заказ бельгийские бескурковки.

      Через несколько минут по обширному заснеженному парку возле Александровского дворца шла процессия, состоявшая из императора с ружьём на плече, следовавшего за ним камердинера с запасным ружьём в руках и державшимися в трёх саженях позади двумя охранниками. Перейдя по мосту через Фасадный пруд, они свернули налево и вскоре вышли на главную аллею, направляясь в сторону Арсенала и Ламского павильона. Зима 1917 года была снежной и умеренно-морозной. По обе стороны аллеи возвышались валики снега; тёмные, почти чёрные, стволы и ветки дубов и лип расчеркивали серое небо. Император внимательно вглядывался в кроны деревьев, продолжая размышлять об отношениях с женой.

      Правы были родители, отговаривая его от женитьбы на Аликс. Мать и отец терпеть не могли как Германию, в которой она родилась, так и Англию, где она воспитывалась. Почему он так упорно наставал на этом браке? За эти годы он не видел ничего, кроме бесконечных скандалов, истерических припадков и постоянных жалоб на плохое здоровье. Сын, наследник, родившийся после четырёх дочерей, оказался неизлечимо болен и постоянно балансировал на грани жизни и смерти из-за гнилой гессенской крови. Высокомерное поведение императрицы, её нежелание считаться с чьим-либо мнением и обычаями двора вызвали единодушную ненависть придворных, а в армии, воюющей против германцев, распространялись слухи об измене императрицы. Английские газеты прямо обвиняли супругу императора в том, что она выдала немцам время и маршрут следования крейсера HAMPSHIRE, который был взорван немецкой подводной лодкой, и на котором погибла направлявшаяся в Россию военная делегация во главе с военным министром фельдмаршалом лордом Китченером. До ладно бы газеты! Но ведь и сама Аликс писала ему: "По мнению нашего Друга для нас хорошо, что Китченер погиб". Да чтоб ей провалиться вслед за этим Другом, Распутиным!

      Нет, СКАЧАТЬ