Там, внизу, эти двое сгрузили свою ношу прямо поверх пары меньших матрасов, которые уже были уложены на брезент.
Мазервелл посмотрел на Дасти и воздел к небу руки, словно хотел спросить: «Чего же ты ждешь?»
Одна из круживших в небе ворон вообразила себя военным самолетом и произвела бомбежку с точностью, которая должна была вызвать жгучую зависть у представителя любых военно-воздушных сил, оснащенных по самому последнему слову техники. Грязно-белая капля разбрызгалась на левом башмаке Скита.
Скит поглядел на несдержанную ворону и перевел взгляд на свою оскверненную тапку. Его настроение менялось так быстро и резко, что казалось, у него не могла не закружиться голова. Его жуткая улыбка исчезла, будто склон, разрушенный оползнем, и лицо перекосилось в отчаянии.
– Вот она, моя жизнь, – громко произнес он несчастным голосом и, наклонившись, ткнул пальцем в массу на носке тапки, – моя жизнь.
– Не смеши людей, – прервал его Дасти. – Ты не настолько образован, чтобы мыслить метафорами. – Но на сей раз он не смог заставить Скита рассмеяться.
– Я так устал, – заявил Скит (он почти пропел эти слова на мотив «Битлз»), растирая птичье дерьмо большим и указательным пальцами. – Пора в постель.
Говоря про постель, он не имел в виду кровать. Его слова не означали также, что он собирается подремать на груде матрасов. Он хотел сказать, что намеревается устроиться на долгий сон, который он будет делить с червями под одеялом из грязи.
Скит поднялся на ноги. Хотя он казался не прочнее струйки дыма, но тем не менее стоял во весь рост и выглядел ничуть не встревоженным. Казалось, что негромко завывавший ветер ничуть не беспокоил его.
Когда же Дасти осторожно поднялся на полусогнутых ногах, береговой ветер хлестнул его с силой бури, заставив покачнуться всем корпусом. Ему пришлось несколько мгновений бороться за равновесие, прежде чем он, присев как можно ниже, наконец занял устойчивое положение.
Может быть, этот ветер представлял собой идеал деконструктивиста, и его воздействие на различных людей находилось в прямой зависимости от интерпретации каждого – простой бриз для меня, тайфун для тебя, – а может быть, Дасти из-за боязни высоты преувеличенно воспринимал силу каждого порыва. Но так как он давно отказался от странной философии своего старика, то полагал, что если Скит может стоять вертикально, не рискуя при этом улететь по какой-нибудь невероятной траектории, как летающая тарелка «фрисби», то и он вполне может устоять.
– Это все только к лучшему, Дасти, – сказал, повысив голос, Скит.
– Откуда ты можешь знать, что будет к лучшему?
– Не пытайся остановить меня.
– Ну, посмотрим… Я должен попробовать.
– Меня не уговоришь.
– Я, кажется, это понял.
Они глядели друг на друга, как два атлета, собирающиеся принять участие в странном новом СКАЧАТЬ