Срок – сорок. Петр Разумов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ местную еду. Это были три капустных листа в мутной жиже. И хлеб. Я не мог это есть. Мне прописали галоперидол, как и всем в больнице, потому что ничего другого у них просто не было. Он вызывал сильную жажду. Но пить разрешали только в обеденное время.

      Когда пришли родственники, мама и брат, у меня уже сводило живот от голода и жутко чесалась голова, потому что мыться было негде. «У нас баня по четвергам», – заявил дежурный врач. Баня – это когда набивают небольшое помещение людьми и откуда-то сверху, как в нацистских лагерях, течёт тонкая струйка воды. Люди расталкивают друг друга, намазываясь маленьким кусочком хозяйственного мыла. В сортир страшно заходить. Там толкутся страшные дядьки и курят «Родопи». За сигареты и хлеб некоторые больные моют полы и, вероятно, что угодно могут сделать, лишь бы не голодать и получить маленькую дозу удовольствия, которое здесь извращено и обгажено. Это была тюрьма для одиноких и бесправных больных, потерявших надежду и человеческое достоинство.

      Мне повезло. У меня были родственники на воле, которые приносили мне еду и заставили персонал разрешить мне помыть голову под краном, торчащим из стены на уровне пояса, под холодной водой. Через несколько недель меня перевели на «Шепетовку», отделение реабилитации больницы им. Степанова-Скворцова, попросту Степашки, или Скворечника. Там мне вернули мою одежду и мобильник, разрешили пользоваться библиотекой и пить чай в столовой, когда я этого захочу.

* * *

      Примерно полгода я принимал «Зипрексу», потом бросил. Краски так и не вернулись за это время. Я потерял почти все прежние связи с людьми. Мой лучший друг, с которым мы дружили с детства, и Миша, мой любовник, в один голос сказали, что я всё выдумал и просто напуган, ничего серьёзного со мной не произошло. Мне было обидно до слёз. Сейчас как никогда я нуждался в дружеской поддержке, общении.

      Через год, весной 2008 года, я снова начал уходить в психоз. Медленно навалились параноидальные мысли. Я держался до последнего. Перестал спать и есть. Мог час стоять в магазине и не помнить, что надо купить.

      Грёзы мои отчасти продолжали то, что снилось наяву в 2007 году. Как будто бы существует заговор поваров Петербурга против меня, некая узбекская мафия хочет меня убить.

      Дело в том, что в 2006 году я в течение нескольких месяцев работал поваром в японском, затем французском ресторане. В «Евразии» из меня сделали повара за три дня, научив всему. Я пошёл работать в горячий цех, «на горячку», сутки через два, по восемнадцать часов в беготне и суете на ногах. Шеф Юра сразу спросил:

      – В армии был?

      Я говорю:

      – Нет.

      – А что так?

      – Мама не пустила.

      – Исправим, – с усмешкой процедил Юра.

      «Я щас заставлю вас бритвой пол скрести!» – орал он на меня и моего напарника Дилшота, паренька из узбекской деревни без документов и среднего образования.

      Работа была адски тяжёлая. Я похудел на два размера. СКАЧАТЬ