Русская сила графа Соколова. Валентин Лавров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тысячи и будешь жить долго. Тем более что через месяц я тебе отдам». – «Но как я должен дать, даже без расписки? А если, не приведи Господи, вы вдруг помрете (хотя живите сто лет!)?»

      Сычев был уже сильно выпивши, поэтому опрометчиво сказал: «Но я, Бродский, тебе напишу расписку и еще заплачу за срочность громадный процент, прямо небывалый». – «Какой?» – «Двадцать процентов за месяц».

      Это меняло дело. «Расписка никогда не мешает», – сказал я, и сказал это себе на голову.

      Если бы знать наперед, чем мне эта расписка обернется! Мы, евреи, всегда даем в долг и всегда возвращаем в самый срок. И делаем это без всяких расписок. Но здесь был другой человек и совсем другой случай. В доме я никогда не держу больше денег, чем нужно сходить на базар. Поэтому я сказал: «Пожалуйста, приходите завтра в шесть вечера, составьте расписку по всей форме, и я лам эти деньги».

      Я взял со своего счета в банке две тысячи, где они лежали под четыре процента, и отдал Сычеву, который выпил бутылку малаги урожая 1883 года, оставил расписку, сказал спасибо и ушел.

      Самое простое на свете дело – дать в долг, но самое невероятное – получить обратно.

Тяжелый случай

      Прошел месяц-полтора, но долг Сычев не возвращал.

      И вот я опять застал его в моем доме, когда он пил из моего буфета портвейн и его отстегнутая шашка лежала на козетке. Я сказал: «Срок прошел семнадцать дней назад. Я хочу иметь долг обратно».

      Сычев хлопнул себя ладонью по ляжке, похожей на свиной окорок: «Совсем забыл! Конечно, скоро отдам».

      Прошло еще два месяца, и я уже стал догадываться о плохом. Я ходил к Сычеву на службу, но меня не пускали даже на порог. Я тогда подождал у полицейской части. Когда Сычев вышел со службы, я ему сказал, что пойду к полицмейстеру, покажу ему расписку и все расскажу.

      Сычев мне выразился: «Если, жидовская морда, будешь жаловаться, то я тебе устрою персональную Варфоломеевскую ночь».

      Он стукнул меня кулаком в нос, сел в коляску и уехал.

      Уже на другой день агент Дросинский обошел самых важных евреев. Не забыл вниманием и меня. И везде он говорил одно и то же: «Отдавайте двести тысяч! Иначе за ваши еврейские жизни полиция ручаться не может, и вы скоро все в этом убедитесь!»

      Теперь мы собрались в нижнем помещении синагоги. Мы спрашивали у ребе Альтера, долго говорили и не знали, что делать. Я сказал, что своих две тысячи уже отдал Сычеву, и категорически у меня больше ничего нет. Пусть остальные евреи соберут деньги и отдадут, если хотят. Кугельский орал, что вообще не надо ничего давать.

      Скажу, что Кугельский был очень смелый. Он даже городовым из своего околотка редко давал деньги, а на Сычева кричал прилюдно в городском саду: «Никаких двести тысяч не получите!»

      В тот раз мы так и разошлись, ничего не договорившись. И тут такое горе: я вышел в двери вместе с Кугельским. Я сказал: «Семен, мы с тобой давно дружим. Пойдем ко мне домой и посидим».

      Кугельский всегда любил спорить и делать наоборот. Он и СКАЧАТЬ