Бермудский треугольник. Юрий Бондарев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он ведь русский язык понимает. Валяйте! Вы хотели сказать, что реализм – загнанный осел, откинул копыта, лежит в канаве, мордой в дерьме и икать не способен? Ась?

      Песков, нацеленный к отпору, оскорбленно задвигал вросшей в плечи шеей, отчего электрический свет заскользил по его зеркально-свекольной голове, напряг жирные складки на том месте, где должна быть шея, голос его утончился:

      – Я пра-ашу!.. Ведите себя достойно, Егор Александрович! Вы походя оскорбили и великого музыканта, и меня, я пра-ашу, я пра-ашу не давать волю русской грубости в присутствии иностранного гостя! Не показывайте свою нецивилизованность, не-е кр-расиво, не интеллиген-тно! Не устраивайте спэ-эктакль!..

      – Чихать я хотел, – сказал Егор Александрович невыносимо нежно.

      – Чихать? На что чихать?

      – Чихать я хотел… на вашу лысину в присутствии иностранца, – сказал с тою же нежной приятностью Егор Александрович и, выпив водку, вновь налил рюмку, чокнулся со сдерживающим смех Василием Ильичом.

      – Давай, Вася, выпьем за здоровье Исидора Львовича! Я испытываю к нему симпатию, что бы ни было! Он не со всем плохой малый!

      – Как вы смеете? – крикнул Песков и вздернулся на носках, чтобы быть выше ростом. – Что вы себе позволяете? Возмутительно!.. Я лично вами, господин академик, был приглашен, как и все – надо полагать!..

      – Конечно, сущая правда, – закивал бородой Егор Александрович. – Вы позвонили, и я разрешил вам прийти, как интеллектуалу, так сказать, известному искусствоведу. Однако я весьма огорчен, что вы разочарованы. Вы, наверное, предполагали, что я вытащу из запасника этакие заковыристые штучки. Но, видите ли, в эти либеральные годы я не увлекся авангардом. Абстракционизм – искусство лентяев, а я рабочая лошадь. Производить пустой шум как-то все было недосуг. Погряз в пыльном реализме. Ушел в жанр, в портретики, в пейзажики, в мотивчики. В скульптуру, наконец. Трюизмы и полная чепуха. Извините уж старого старикашку за нафталинный консерватизм.

      «Как всегда, бесстрашно ерничает, – подумал Андрей. – Что-то они оба, и дед и Василий Ильич, очень веселятся. Впрочем, дед не изменяет своей роли. Ему наплевать на все, что о нем подумают».

      – Егор Александрович, вы – выдающийся мастер, – спотыкающимся голосом выговорил молодой человек со стыдливыми пунцовыми щеками. – Вы замечательный колорист, и я привез к вам мистера Хейта, когда узнал, что вы показываете сегодня. С мистером Хейтом мы были сегодня у Глазунова…

      – Ай-яй, другой коленкор, – опечаленно покачал головой Василий Ильич. – Художник Демидов отдален от почтенного господина Глазунова на миллионы световых лет. Надеюсь, Игорь Григорьевич, он показал вам рекламный фильм о себе?

      – Да, да! А вчера были у Шилова… Александра Максовича.

      – Вот это – живописец, слава Господи, – одобрил Василий Ильич.

      – Мистер Хейт купил у Шилова две работы и, как СКАЧАТЬ