Судьба попугая. Андрей Курков

Чтение книги онлайн.

      – А кошки – это кто?

      – Звери такие домашние…

      – Молоко дают? – поинтересовался урку-емец.

      – Нет.

      – Пушнину?

      – Ну, в общем, они… да… пушистые такие…

      Ваплахов, не оборачиваясь, кивнул.

      – А знаешь, как по-русски Эква-Пырись будет? – спросил оживившийся народный контролер.

      – Как?

      – Ленин! – ответил Добрынин.

      – Так коротко?

      – Да-а. – Добрынин кивнул. – Большой человек был! И скромный, не жадный совсем…

      – Откуда так много про Эква-Пырися знаешь? – удивился урку-емец.

      – У меня две книги о нем есть.

      – Дашь почитать? – спросил Ваплахов.

      – Дам, – ответил Добрынин.

      Сани скользили легко и плавно. Все реже встречались на пути одинокие деревья. Чаще по обе стороны белела снежная пустыня, бесконечная и безжизненная.

      Однако народный контролер чувствовал себя хорошо. Оленьи шкуры не пропускали холод, и только брови и глаза ощущали его колючее присутствие.

      – А еще Ленин, Эква-Пырись по-вашему, подарки получать не любил, – припомнил вслух Добрынин.

      Ему хотелось говорить. Дорога впереди была длинная. А скрип полозьев уже порядком надоел народному контролеру.

      Урку-емец с интересом выслушал рассказ Добрынина о том, что Эква-Пырись не любил получать подарки.

      А день все продолжался, и белое солнце, казалось, висело неподвижно на своем месте, словно вмерзло оно в небо, как те два народных контролера – в лед.

      Добрынину уже хотелось чего-нибудь съесть, однако тут же он представил, что для этого придется размотаться, вытащить из-под оленьих шкур руки. Вздохнув, он решил подождать еще немного.

      Еще одно сильное одинокое дерево пронеслось мимо саней и осталось позади, посреди снежной пустыни.

      Урку-емец запел негромко свою национальную песню.

      Песня Добрынину не понравилась, была она какой-то заунывной, да и непонятной совсем.

      Хотел было он запеть русскую песню, про замерзающего ямщика, но передумал, так как для этого надо было открывать рот, а значит можно было простудиться.

      Так и мчались сани под монотонное пение урку-емца Ваплахова.

      И вдруг он замолчал.

      Как-то уже привыкший к этой бесконечной урку-емецкой песне, Добрынин удивился и заерзал на санях, пытаясь привлечь внимание помощника.

      Ваплахов, однако, сам обернулся, и лицо его выразило озадаченность.

      – Там русский танк! – сказал он, показывая рукой вперед.

      Собаки бежали по-прежнему дружно.

      Сначала Добрынин увидел впереди и чуть справа большое одинокое дерево, а потом, через минуту, наверное, – зеленый русский танк с родной красной звездой на броне кабины.

      – Заблудился, наверно! – предположил урку-емец.

      Он СКАЧАТЬ