Судьба попугая. Андрей Курков

Чтение книги онлайн.

      Двадцать минут седьмого.

      Через сорок минут должен прийти мужчина в сером драповом пальто и принести чаю.

      Сорок минут пролетели быстро. На самом деле мужчина пришел даже раньше, без пяти семь. И принес он не только чай, но и бутерброд с салом, так что Банов смог и позавтракать.

      – Ну идите, отдохните! – говорил мужчина жующему соседу по очереди. – А к трем подходите, может, к тому времени совсем близко будем, тогда вместе постоим!

      Около пяти часов пополудни Банов уже вплотную приблизился ко входу в Мавзолей. Крестьяне, стоявшие за ним, напряженно молчали. Это немного радовало директора школы, уставшего от их бестолковых споров, в которых чаще всего звучали две фразы: «Он!» и «Не он!».

      Мужчина в драповом пальто, стоящий впереди, тоже молчал. Где-то в полчетвертого ему стало плохо, и кто-то из соседей по очереди поделился с ним сердечными таблетками. Теперь он вроде чувствовал себя получше, но был страшно бледен.

      Очередь двигалась едва заметно, но движение это отличалось постоянством.

      Вот уже и мраморный порог. И ступенька.

      Банов горел от нетерпения увидеть вождя.

      Крестьяне за спиной снова зашушукались, но тут их кто-то одернул.

      Медленно поворачивала очередь направо. Вот еще полторы ступни, и он увидит… Но нет, там был еще один поворот.

      Наконец Банов увидел его. Он лежал под стеклом, желтый, словно сделанный из церковного парафина.

      Медленно плывя мимо, директор школы нагнулся к лежащему под стеклом и внимательно посмотрел на его лицо. Что-то там показалось подозрительным Банову, и он успел еще раз пониже нагнуться – и действительно, показалось ему, что увидел он едва заметные трещинки, какие случаются иногда на старых глиняных горшках.

      – Ненастоящий! – прошептал сам себе Банов, и тут же словно полная тишина окружила его.

      Он испуганно оглянулся – крестьяне, замерев и выпучив глаза, смотрели на него. Банов посмотрел вперед, но мужчина в драповом пальто, а впереди него и вся очередь, уже выходили из этой комнаты, а значит они не услышали по небрежности произнесенное слово.

      – Ненастоящий? – шепотом переспросил один из крестьян, показывая взглядом на лежащего под стеклом.

      Отступать было некуда, да и был Банов уверен в своей правоте.

      – Нет, – подтвердил он шепотом. – Ненастоящий.

      Лица крестьян просветлели. Угрюмость и напряжение исчезли, один из них даже улыбнулся.

      Банов поспешил догонять очередь.

      Крестьяне отстали.

      Мужчину в сером драповом пальто он догнал уже на булыжнике Красной площади. Собственно, очереди там уже и не было, люди, выходя из Мавзолея, как бы сосредоточивались на себе и расходились, рассыпались, и каждый шел в одиночестве, думая о чем-то сокровенном, или, может быть, это только так казалось.

      Банов тоже шел в одиночестве, шел медленно, и в голове его крутилось одно-единственное слово: «НЕ-НА-СТО-Я-ЩИЙ!..»