Отражение рожи. Кир Булычев

Чтение книги онлайн.

      Удалов, который понимал Льва Христофоровича с полуслова, возразил:

      – Но может, это собаки подбирают себе хозяев, похожих на них?

      Так как разговор происходил в сентябре и окна были открыты, с первого этажа откликнулся Грубин:

      – Я думаю, что собаке и хозяину надо пожить вместе, тогда они становятся на одно лицо.

      Спорить с Грубиным не стали. Тем более что в подтверждение общих мыслей из-за угла вышел хулиган Корочкин, крутой качок, как называла его с придыханием Дашенька, мелкий рэкетир и террорист, который недавно приобрел в области за баксы настоящего бультерьера – существо, более всего похожее на большую жирную корявую крысу. Говорили, что Корочкин, известный в уголовном мире Великого Гусляра под кликухой Крыс, в память о популярном в детстве мультфильме, ходит со своим булем на операции и тот уже задушил двух или трех лоточников. Может, и не в самом Гусляре, но на станции или в Тотьме. В любом случае хозяин и собака были похожи, и, только когда они прошли, пугнув по пути Дашеньку Ложкину, Удалов несмело произнес вслед кожаной спине Корочкина:

      – При взгляде на собаку понимаешь суть хозяина. А вы говорили!..

      Удалов ждал возражений, но не дождался. Через некоторое время Грубин сказал из открытого окна:

      – Это даже неплохо.

      Удалов, который прожил с Грубиным больше двадцати лет в одном доме, все понял и возразил:

      – В тех случаях, когда облик соответствует содержанию, собака может многое поведать о своем хозяине. Но бывает множество исключений. Идет болонка, ведет болонку, а внутри бульдог-душитель.

      Все помолчали.

      На втором этаже открылось окно, и старик Ложкин позвал:

      – Даша, ужинать пора.

      Даша застучала каблучками, собака – коготками. И скрылись в подъезде за хлопнувшей дверью. Ложкин сказал:

      – Главная беда человечества – несовпадение облика и содержания.

      Значит, он весь разговор о собаках слышал.

      – Я сейчас по телевизору министра слушал, не буду называть его фамилии. Он врет, улыбается, дикторшу по заднице гладит, а я знаю – врет!

      – Ну уж и гладит! – засмеялся Грубин.

      – Морально гладит. А она хвостиком виляет.

      – Он, наверное, сам себя со стороны не видит, – сказал Удалов. – Это часто бывает с людьми. Даже удивляешься порой – ну как же ты не видишь, что ты скотина!

      – А что делать? – спросил напряженно молчавший Минц, что свидетельствовало о бурной работе его мысли. – Как открыть истинное лицо? По собаке?

      – Чудесная мысль! – донесся сверху голос Ложкина. – Вижу волкодава – и сразу владельца в тюрягу!

      – Я же не о действиях, – возразил Минц. – Я хотел обратить ваше внимание на неточность выводов, которые можно сделать из нашего наблюдения. Не раз человечество пыталось найти способ определить наклонности и способности человека по формальным признакам. Одни искали преступников по форме черепа, другие – гениев по почерку, третьи определяли характер с помощью звезд.

      – Хорошо вам говорить, ученым, – откликнулся Ложкин.

      Сказал он так, чтобы его опровергли, потому что считал себя человеком грамотным и в свое время, пока еще перо рука держала, сочинил немало кляуз в журнал «Знание – сила». Даже печатали их порой.

      Но никто Ложкина не опроверг, никто не закричал: «Ты у нас первый ученый, дедушка Николай!»

      – Конечно, – сказал Удалов, – легко было бы жить, если бы каждому человеку выдать по лицу, которое бы соответствовало его поступкам и душевному состоянию. Посмотрел на человека – и сразу на другую сторону улицы. Потому что видишь не лицо, а убийственную рожу.