Идиот. Элиф Батуман

Чтение книги онлайн.

      В четверг на занятия по разговорному русскому я пришла раньше времени. В классе сидел только Иван, тот венгерский парень. Он читал книгу с иностранным названием, но знакомой обложкой: две руки подбрасывают в воздух шляпу-котелок.

      – «Невыносимая легкость бытия»? – спросила я.

      Он опустил книжку. – Как ты узнала?

      – У английского издания такая же обложка.

      – Ясно. Я уже решил, что ты читаешь по-венгерски.

      Он спросил, понравилась ли мне книга на английском. Соврать или нет?

      – Нет, – ответила я. – Может, перечитаю.

      – Ага, – сказал Иван. – Значит, у тебя так заведено?

      – Что заведено?

      – Ты читаешь книжку, она тебе не нравится, и ты ее перечитываешь.

      Постепенно подтянулись и другие студенты, а следом – преподавательница Ирина, на чьем свитере была вышита целая центральноамериканская деревня: крошечные кукольные женщины с дредами на головах, ослики с дредами в гривах, кактусы с колючками из желтой нити. Свои белоснежные волосы – это был их естественный цвет – она закрутила «французским узлом», а выражение ее темных, ярких, горящих глаз, похоже, осталось таким же, как в детстве.

      Она тут же принялась раздавать указания, которых никто не понимал: одним она велела сидеть, а другим – стоять. В итоге до нас дошло, что мы сейчас по очереди будем разыгрывать «Нину в Сибири». Девочки изображали Нину, а мальчики – Иванова отца.

      Мне в партнеры достался Борис – тот самый, что вечно ходил с видом, будто недавно очухался от кошмара, – как выяснилось, русский ему нужен, чтобы в архивах изучать погромы. Он не знал ни единой строчки. Стоя передо мной, он должен был сказать: «Почему мы никогда его не понимали?»

      – Расскажи мне об Иване, – подсказала я. – Мы его понимали?

      – О Иван, – откликнулся он. – О мой сынок.

      Потом тот же сценарий я должна была повторить с Иваном, который всё знал и пересказал как надо. В детстве, за «железным занавесом», он целый год учил русский. Позднее я вспомнила, что на мою реплику «Думаете, он написал это письмо серьезно?» он – вместо положенного «Бог его знает» – ответил: «Да, думаю, что серьезно».

      По лингвистике нам задали на дом спросить у двух носителей английского из разных регионов, как они употребляют слова dinner и supper[4]. Ханна, выросшая в Сент-Луисе, считала, что supper едят позже и он носит более официальный характер. Анжела была родом из Филадельфии, она полагала, что dinner – это когда вся семья, нарядно одетая, вместе собирается за столом.

      – Мы вообще так не говорим, – сказала Ханна.

      – А как у вас называется большая трапеза по выходным?

      – Не знаю. Застолье.

      «Застолье», записала я.

      – Нет, не застолье, – сказала Ханна. – Напиши «семейный обед».

      Анжела СКАЧАТЬ