Самодержавие и конституция. Кирилл Соловьев

Чтение книги онлайн.

      Церемониал открытия Думы долго обсуждался в ближайшем окружении императора. Николай II предлагал принять депутатов уже после начала работы, подобно тому как он принимал чиновников. Граф К. И. Пален, отвечавший за церемонии при Высочайшем дворе, ему возражал. Поскольку во всех конституционных государствах сессии парламента открывает монарх, он настаивал на том, чтобы так было и в России, предлагая императору принять у себя во дворце депутатов Думы и членов Государственного совета.

      «Государь, бледный как полотно, отчетливым и звучным голосом начал речь, уперев особенно на слова „лучшие люди“. Все были растроганы: у императрицы, великих княгинь и дам – слезы на глазах, а у нас, не скрою, какое-то щекотанье в горле. Только у левых депутатов был какой-то вызывающе насмешливый вид…» – записал в дневнике 27 апреля 1906 года директор канцелярии Министерства иностранных дел А. А. Савинский. Ф. И. Родичев, депутат всех четырех Дум, вспоминал об этом так: «Я наблюдал [великого князя] Владимира Александровича. Он страшно волновался. Правой рукой рвал перчатку на левой и кончил тем, что разорвал ее. Из глаз текли слезы. Одна крупная слеза скатилась по носу и повисла на кончике носа. Владимир Александрович пальцами смахнул ее, стараясь сделать это незаметно: он не хотел признавать своих слез и вынуть платок. Молодежь, стоявшая сзади, была в игривом настроении. Они шушукались между собой, пальцем указывая на иных депутатов, на Петрункевича. Нельзя сказать, чтобы эти молодые люди были хорошо воспитаны. Кто-то: Золота-то на этом пузе сколько – целую деревню можно бы зиму прокормить».

      Правительственные чиновники, пристально вглядывавшиеся в лица депутатов, приходили в отчаяние: «На фоне блеска и торжественности толпа „депутатов“, кто в пиджаках и косоворотках, кто в поддевках, нестриженные и даже немытые, немногие в сюртуках, один-два в фраках, являлась резким и вызывающим контрастом. В первом ряду выделялся В. Д. Набоков, стоявший с надутым видом, засунув руки в карманы, рядом с ним отталкивающий Петрункевич, кривая рожа Родичева. Косые, хмурые взгляды ответили на речь государя, полную доверия к призванным от России людям», – вспоминал бывший тогда товарищем министра внутренних дел С. Е. Крыжановский. Министр императорского двора барон В. Б. Фредерикс, возвращаясь домой с первого заседания Думы, заметил своему начальнику канцелярии А. А. Мосолову: «Эти депутаты скорее похожи на стаю преступников, ожидающих сигнала, чтобы зарезать всех сидящих на правительственной скамье. Какие скверные физиономии! Ноги моей больше не будет в Думе».

      Впрочем, у противоположной стороны настроение было схожее. По словам кадета князя В. А. Оболенского, «это были два враждебных стана, расположившиеся друг против друга: пестрая с золотом толпа царских сановников и серо-черная с цветными крапинами толпа депутатов. Старые, седые сановники, хранители этикета и традиций, надменно, хотя не без страха и смущения, разглядывали „улицу“, приведенную во дворец революцией, и тихо между собой перешептывались. Не с меньшим презрением и ненавистью смотрела и серо-черная толпа на золотые мундиры».

      Депутат от Тверской губернии В. Д. Кузьмин-Караваев так писал о своих впечатлениях: «Сегодня пала стена между Россией и Западом… Какое будет завтра? Быть бесцветным оно не может. Но завтра – или конец революции или ее начало». Известный юрист А. Ф. Кони 27 апреля тоже находился в Зимнем дворце и слушал тронную речь императора. Они с С. А. Муромцевым, которому несколько часов спустя было суждено стать председателем Думы, говорили о необычайной важности этого исторического дня, о том, сколько пришлось выстрадать в его ожидании. Кони отмечал, что глаза у Муромцева тоже были «на мокром месте».

      На набережную Невы для депутатов подали маленькие финские пароходики, которые и отвезли «лучших людей» к Таврическому дворцу. Из собравшейся толпы им кричали «ура» и махали шляпами, даже из окон знаменитых «Крестов» их приветствовали белые платки: так выражали свое одобрение происходящему содержавшиеся там заключенные.

      В ожидании депутатов зеваки облепили решетку Таврического дворца, улица была запружена народом. Когда из кареты появился Родичев, в воздух полетели шапки, послышались аплодисменты. Чуть погодя толпа так же радостно приветствовала И. И. Петрункевича: имена этих лидеров Конституционно-демократической партии были широко известны всей России.

      Когда через несколько часов завершилось первое заседание, депутаты обнаружили, что толпа так и не разошлась. «Кто-то подхватил Родичева СКАЧАТЬ