Утешение. Алексей Петрович Бородкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дела в углу, под образами, перебирала руками платок. Было слышно, как тикают ходики, как скребётся под полом мышь.

      Клим обвёл взглядом горницу:

      – Мать! А что ж ты гостей голодом моришь?

      Женщина поглядела на мужа, во взгляде читались стеснение и робость перед холёными офицерами.

      – Что есть в печи, всё на стол мечи.

      Хозяин протянул руку одному военному, второму. Промежду прочим глянул на погоны. Лейтенанты.

      – Не имеете возражений отобедать с нами?

      – Судя по времени – отужинать, – поправил чернявый. Он был среднего роста, худощав, с аккуратным пробором на голове. Усы носил узенькие, щёточкой. Представился:

      – Камышин Роман Александрович.

      – Рябин, Климент Петрович. Будем знакомы.

      – Полесников Денис Андреевич, – назвал себя второй лейтенант. Грузный крупный человек, белёсый и круглолицый. Он чуть тянул букву "о".

      "С Поволжья, – сообразил хозяин. – Волгарь".

      Между тем, хозяйка накрыла на стол. Картошка, огурцы, зелёный лук. Рядом солонка и маленькая плошка с постным маслом. Хлеб отдельно, вместе с ножом – хозяин порежет. В руках Варвара Филипповна держала бутыль с самогоном, сомневалась, ставить ли на стол.

      – Погоди с этим, мать. Серьёзные люди у нас в гостях.

      Клим положил на тарелку картофелину, придавил её ложкой. Окропил маслицем.

      – По пути зашли, товарищи? Или дело какое ко мне имеете?

      Чернявый Камышин сидел над пустой тарелкой, раздумывал. Полесников взял картофелину в руку, присыпал солью. Масла добавлять не стал, откусил так. Жевал с детским аппетитом – хозяйка заулыбалась.

      Солнышко опустилось к земле, светило прямо в оконце. На столе загорелся квадрат с перекрестием. Тёплый, уютный. Хотелось положить ладонь и потрогать разогретые доски. Почувствовать доброе ласковое дерево.

      Камышин расстегнул планшет, достал маленький розовый квадратик – сложенный вдвое клочок бумаги. Положил непосредственно перед хозяином. Климент Петрович накрыл этот квадратик ладонью, потянул к себе. В глазах его вспыхнул ужас. Безграничный панический ужас. На секунду мелькнула надежда, как вспышка, только она моментально угасла. Какая может быть надежда? Когда в доме два офицера, а под твоей ладонью розовая бумажка-похоронка. Только страх. И боль. И слышно, как часы отсчитывают время.

      – Как это произошло? В бою?

      Лицо Камышина исказила судорога, он потянул ворот. Пуговка затрещала, повисла на нитке.

      – Это сделал я. Вашего сына убил я.

      Варвара Филипповна вскинулась, закрыла руками рот. Рот готов был заголосить, но глаза! Глаза не верили. Не может быть! Эти двое – здесь. Вот они: красивые, здоровые, а главное – живые, так почему её Пашенька?.. Этого не может быть. Какая-то путаница… ошибка… путаница – кто-то ошибся. Правдивый яд ещё не отравил, ещё не проник в сознание: никогда, никогда она больше не увидит сына, потому, что его нет. Нигде и никак. Нигде. Никак.

      Климент откашлялся, сунул похоронку под тарелку. Ему казалось, что пока не прочёл её – есть шанс. Или надежда. Или… как это назвать?

      – Так… вот ведь оно как… – кулаки механически сжимались-разжимались. – Теперя, мать, ставь четверть. Нужно разобраться.

      *

      Ать-два. Левой-правой. Не отставать! Шире шаг!

      Глина липнет к сапогам – чвак-чвак. За шиворот льёт дождь. Плечо справа, плечо слева, тёмная спина впереди. Тяжелое дыхание в затылок. Не растягиваться! Держать строй!

      Не шуметь! Все приказы – шепотом. От бойца к бойцу. Рота на чужой территории. Родная чужая земля.

      Марш-бросок. Семь часов хода без передышки. Для чего? Удар с фланга.

      Командир даёт знак остановиться. Проверить гранаты, оружие – к бою. На взгорье два крупнокалиберных пулемёта, за ними река и мост. Укрепления ощетинились стволами – мощно, нагло. На их стороне сила. На нашей – неожиданность.

      Рассыпаться цепью! Со всех ног! Короткими перебежками! Молча! Вперёд!

      Главное – добежать до вражеского окопа.

      Пять шагов вперёд, прыжок, упал и в сторону. Откатился, притих. Воронка – счастье. Тело убитого – прости, браток. Ещё рывок. На вдохе – только бы добежать! Только бы… Вжимайся лицом в грязь – иначе пуля достанет. Ничего, после отмоемся.

      Пулемёты харкают пламенем, как бешеные псы. Повсюду свинец. Визжит рикошетом осколок – рядом рухнул товарищ.

      "Твоя" пуля-смерть промахнулась, ударила в автомат? Поцелуй его и вспомни о боге. В бою не бывает атеистов.

      До СКАЧАТЬ