Имам Шамиль. Том второй. Мюршид Гобзало – огненная тропа. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

      Хо!..Гобзало снова очутился в западне, и на сей раз, спасения из неё не было. Он яростно попробовал было высвободить ногу, но всё большая чугунная тяжесть наваливалась на него. Урадинец затравленно бросил взгляд на утробно храпевшего коня. Его били предсмертные судороги. Выпученный с агатовым блеском глаз стремительно наливался кровью, как слива гнилью; из раздутых ноздрей потоком текла кровь. Уходящая жизнь в последний раз сотрясала его напряжённое тело…Гобзало, как раненный зверь зарычал от боли и обиды. Позади яростный топот копыт, злорадные крики и свист – погоня приближалась, и не было больше надежды на жизнь, на спасение. Рядом с придорожным камнем сочно и звонко поцеловалась пуля. Как злобные осы, жужжащее крошево посекло лицо.

      …Гобзало лежал ничком, не двигаясь, но остро воспринимая и пряный густой запах крови, и оглушительный грохот подков.

      Изнутри нахлынула дикая, душу выворачивающая тошнота. Он чувствовал кровью и плотью; настал час его гибели.

      О, Алла!..Вся прежняя жизнь взвихрилась и промелькнула перед ним, как это бывает в минуты смертельной опасности.

      – Э-эй-ваа-а!..Как бесславно я погибаю! – глухо, как волк, попавший в капкан, выл и рычал он. – Пр-рости меня Имам, что не с тобой…Пр-ростите и вы, братья, что не сумел я отмстить за вас!

      Встряхнув головой, и рывком приподнявшись на локте, он увидел перед собой: пенистую лошадиную морду, коричневую черкеску с густыми рядами газырей, ноздрятое дуло винтовки и налитые злостью глаза на буром от загара лице.

      – Тю-ю! Не дёргайся гад! Зашибу-у! – заорал казак и свинцовый шрам, на его облупившейся щеке, накипел жаром, став рдяным и спелым, как гребень петуха.

      В это мгновение подоспевшие казаки осадили над ним коней, подняв клубы пыли. Живо, держа винтовки наготове, взяли в оцеп.

      Тот был, точь в точь подстреленный беркут. Весь забрызганный кровью своего коня, с оскаленными зубами в бороде и горящими глазами, он дичало, озирался по сторонам, опираясь на левую руку, в правой держал кинжал, готовясь дорого продать свою жизнь. В его мрачном взгляде страха не было, одна ненависть и презрение.

      – Э-ээй! Дэлль мостугай! – свирепо прорычал он. – Чиво ждёш-ш. собака? Убэй мина, гяур-р! Вах! Мой рэзал бы твой глотка, как баран, рука нэ дрогнул…Килянусс Аллахом!

      Казаки колебались секунду другую: убить, не убить? Один из них раскострил трубку, колупнул носком ялового сапога щебень.

      – Как думаш, Петро, он чьих кровей будет? Даргинец? Капучин? Андиец, может? Ят в изних племенах небельмеса…

      – Всё мимо. Авар! Я их гадюк знаю! Точно тебе гутарю, Семён.

      Верь, я пороху нанюхался в Дагестане не с твоё! Знаю их упырей и по крою, и по говну ихнему. Ишь, матёрый волчара! Ему и жить то паскуде пустяк, а он всё одно…за кинжал схватился.

      – Э-ээй, шакалы! Билят, сучка ваш мат! – жаждая одного – быстрой смерти, харкал страшные оскорбления, Гобзало снова скрежитал зубами; в бессильной СКАЧАТЬ