Клиника прикладного бессмертия. Дмитрий Раскин

Чтение книги онлайн.

      – Правда? – хмыкнула Софи. – Но он же всё равно искусственный, как и все мы. Для чего тогда? Мог бы сделаться каким-нибудь Нарциссом, Фебом (я не перепутала ничего?) Так нет, он потребовал, чтобы была реконструкция его сто восьмидесятилетней рухляди во всех отвратительных и скучных подробностях дряхлой старости.

      – Послушай-ка, Софи…

      – Мне ли не знать, – отрезала Софи…

      Когда она сидит, действительно, начинаешь считать ее двадцатичетырехлетней. Но в движении… кое-какие привычки ходьбы двухсот (или сколько там?) летней старухи остались. Впрочем, она работает над собой. Так что к концу «адаптации», думаю, научится. Все мы научимся. Вживемся в самих себя. Сольемся с реальностью. Этого ж хочет Робинс? Только что здесь Робинс!

             Мой сегодняшний сон: в реку с прозрачной чистейшей водой попадает капля какой-то отравы, – она прозрачная, ее не отличишь от биллионов таких же капель, и жизнь продолжается: плавают рыбки, цветут речные цветы, но, на самом-то деле, отравлено всё.

      Глава 6

             По вечерам мы смотрим ТV в гостиной. Те передачи, ток-шоу и прочее, что посвящены нам. Наших имен никто не знает. (Робинс добился строжайшей секретности на уровне правительственной программы). Мы для всех – всякий раз я пресекаю вырывающееся у кого-нибудь, да и у самого себя «для них». «Всё борешься за единство рода человеческого?» – иронизирует Мелисса. Так вот, мы для всех – четыре анонимных испытателя. Двое мужчин и две женщины (единственное, что известно о нас). Испытываем жизнь после жизни, победу над смертью, вечность и целый ряд сопряженных с ними вещей. И если испытание пройдет успешно (профессор Робинс на каждом таком теле-шоу повторяет как заведенный: « еще рано делать даже самые первые выводы», но даже нам не сознается, когда, наконец, будет пора. Хитрит или сам не знает?), так вот, если успешно, то человечество ждет… И вот тут начинается:

      – Сверхмогущество. Бессмертие. Свобода – реальная, абсолютная, наконец-то! – предвкушают одни.

      – Даже если и так, – ужасаются другие, – всё это не стоит того, чтобы человек перестал быть человеком, пусть даже во имя того, что больше, величественнее человека и гораздо лучше устроено.

      – А что тогда есть человек? – перебивают их третьи. – Сейчас, когда человеку остался лишь шаг до того, как сбудутся его самые великие, самые сокровенные мечты – мы скажем, что он в этом случае перестанет быть человеком? Человек, достигший абсолюта нечеловек?!