СКАЧАТЬ
то есть заботой о собственных, российских, полотняных мануфактурах, дабы они не могли испытать возможную нехватку пряжи в случае ее экспорта, сколько стремлением «…к умножению делания в России полотен, как для отпуска за море, так и для внутренняго удовольствия…». Последний мотив недвусмысленно указывал на желание верховной власти с помощью мер государственного регулирования снизить прямые экономические потери от продажи за рубеж сырья или полуфабриката вместо конечного готового продукта. Такая мотивация проистекала не только из идей меркантилистских и монетаристских теорий, стремившихся прежде всего к поддержанию активного торгового баланса и притоку в страну драгоценных металлов в виде иностранной монеты зачастую любыми имеющимися в распоряжении средствами, но также из понимания, казалось бы, вполне очевидного фактора многократного увеличения стоимости товара после переработки сырья в конечный готовый продукт (впрочем, льняную пряжу нельзя безоговорочно отнести к продуктам сырьевого характера; она проходила несколько стадий первичной обработки, прежде чем стать пригодной для употребления). Но от понимания истинности данного положения до возможности отказаться от экспорта сырья, заменив его продуктами «рукоделия», как часто именовались тогда изготовленные промышленным способом товары, лежала огромная дистанция. От правительства Петра I и его преемников потребовались громадные усилия на протяжении десятилетий для создания начальной индустриальной базы. И только во второй половине XVIII в. продукция отдельных ее отраслей стала проникать на европейские рынки. В их числе российская полотняная промышленность, производившая в основном так называемые «простые» и недорогие полотна, оказавшиеся конкурентоспособными на внешних рынках. Они стали пользоваться там немалым спросом, особенно в Англии. Поэтому вполне закономерно стремление правительства Екатерины II при помощи названного экспортного сырьевого заслона обезопасить развитие полотняной отрасли.
Однако указу от 31 июля 1762 г., одновременно проникнутому духом экономической свободы и государственной целесообразности, запретительные меры в целом не свойственны. Тем более если они отвечали интересам только отдельных лиц или узких групп. Напротив, в нем достаточно последовательно воплощался принцип соответствия принимаемых решений потребностям самых широких слоев населения или в крайнем случае компактных сословных групп, объединенных территориально общей профессиональной деятельностью (под последними имеется в виду купечество Астрахани и Архангельска, которым указ даровал коллективные привилегии для осуществления торговых операций). В частности, «смоляной торг», бывший в течение продолжительного времени преимущественно казенным (с 1726 по 1740 г. он имел статус «вольного»), а в 1760 г. отданный на откуп генерал-аншефу С. К. Нарышкину на 20 лет, вновь обрел статус «вольного», т. е. доступного любому желающему вести как внутреннюю, так и внешнюю торговлю.