Последний шанс. Марина Серова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ апросов. И то и другое крайне неприятно и обидно. Терпеть не могу отказывать себе в мелких прихотях, но еще меньше люблю отдавать долги, поэтому предпочитаю их не делать. Почему-то сентябрь – самое безденежное время года. Вроде бы пол-лета, вместо того чтобы лежать на пляже, я вкалываю в прямом смысле в поте лица, а к осени, оказывается, финансов мне не хватает даже на кофе. Конечно, летом шире круг соблазнов, но не до такой же степени!

      Мне не везло: тарасовская преступность решила сделать передышку, а все потенциальные клиенты отбыли в места, где унылые сентябрьские дни получили незаслуженно романтическое название «бархатный сезон». То есть, выражаясь проще, я – безработная и полный банкрот в одном лице. Явись сейчас предо мной добрый волшебник с благородным предложением по щучьему велению, по моему хотению уничтожить все зло на свете, я бы послала его подальше. Да, я борюсь с людьми, нарушившими закон, но без них я загнусь. Доказательство тому – мое нынешнее бедственное положение. Пока люди гибнут за презренный металл, я процветаю.

      Так я размышляла, лежа на диване и разглядывая потолок. За окном собирался дождь, у меня болело горло, жизнь не удалась. Если бы, как большинство нормальных граждан, я работала на нормальной работе, то сидела бы сейчас на оплачиваемом больничном. И мое отсутствие всеми было бы замечено. Меня навещали бы сослуживцы с сумками, полными дачных, «экологически чистых» яблок. Больным нужны витаминчики. Постоянно звонили бы обеспокоенные тяжестью моего состояния коллеги. О моем здоровье справлялось бы начальство, поругиваясь: полно, мол, дел, а она отлынивает.

      Мне стало себя очень жалко. Бедная я, несчастная, помрешь, и ни одна собака об этом не узнает. Лишь через неделю найдут обглоданный озверевшими от голода тараканами труп. Никто обо мне не всплакнет, родственники поделят между собой оставшееся после меня имущество, преступники вконец обнаглеют, а друзья вычеркнут номер телефона из записных книжек. Умру в болезни и нищете, как многие великие люди. Я напряглась, вспоминая хотя бы одно громкое имя. На ум пришел только Колумб, и то у меня были веские сомнения на счет обстоятельств его кончины.

      Но что поделаешь, не суждено мне трудиться в коллективе; меня, как волка-одиночку, кормят ноги. И тут я вспомнила, что у недавно приобретенных туфель отвалился каблук. Надо будет идти в магазин отстаивать свои потребительские права… Я громко застонала. Очень глупый поступок. Не потому, что кто-нибудь из соседей, услышав стоны, неправильно меня поймет, примет, к примеру, за ненормальную, а из-за дико засаднившего вдруг горла. Я тут же попыталась придумать эпитафию на свою смерть, но потерпела полное фиаско; голова раскалывалась.

      Режущий ухо перезвон телефона не обрадовал. Я с ненавистью посмотрела на источник шума. Увы, воспламеняющей силой мой взгляд не обладал, и телефон продолжал действовать на нервы. Почему он и все его собратья обладают пронзительными и визгливыми голосами? На своем веку ни разу не встречала благозвучного телефонного звона.

      – Могу я поговорить с Татьяной Александровной Ивановой? – спросила телефонная трубка приятным баритоном.

      – Я. – Сглотнув, я поморщилась. Длинные фразы мне не давались.

      – У нас есть к вам предложение. Удобно ли вам будет сейчас подъехать по адресу… – Он назвал номер дома на одной из центральных улиц.

      – Буду, – просипела я.

      Человек – существо неблагодарное. Всего минуту назад я мечтала о какой-нибудь работе. Богам опротивело мое нытье, и вот смилостивившаяся Судьба подкидывает клиента. Я радуюсь? Нет, нет и нет! Я продолжаю изучать потолок и страдать. На улице похолодало (градуса на два), ураганный ветер (верхушки деревьев не колышутся), и вообще, идти мне никуда не хочется, а ехать не на чем – бензин закончился.

      Кряхтя, я поднялась со своего четвероногого друга и, стараясь не заглядывать в зеркало, чтобы не расстраиваться, постаралась придать себе человеческий вид. То есть завязала волосы в узел, напялила джинсы, свитер и ветровку, влезла в кроссовки, подхватила сумку. Каждое движение отдавалось в болевшей голове. К моменту полной боевой готовности у меня появилась одышка, колени дрожали, я обливалась потом.

      Вздрагивая от каждого дуновения ветерка, я добрела до названного по телефону дома. Я пообщалась с хозяином по домофону на предмет установления личности.

      Дверь мне открыл немолодой дядька. В конце оклеенного шелковыми обоями коридора маячил еще один, почти точная копия первого. Так, по-моему, выглядели бы гоголевские Бобчинский и Добчинский, если бы стали городничими, приобрели деньги, власть и положение в обществе. Оба невысокие, полные, с редкими волосиками, одеты по-домашнему – в спортивные штаны и войлочные тапочки. У каждого по шейной золотой цепочке с крестом и по золотой печатке на мизинце.

      – Вы Татьяна Александровна? – недоверчиво переспросили они почти хором.

      – Я, – в зеркальных потолках отразилось что-то, мало похожее на меня обычную.

      – Лев Дмитриевич СКАЧАТЬ