Полный курс русской литературы. Литература второй половины XX века. Игорь Родин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и масштабной карты души его составить нельзя. В каждом человеке есть обольщение собственной жизнью, и поэтому каждый день для него – сотворение мира. Этим люди и держатся».

      Постепенно красноармейцы отправляются по домам. Решает уйти и Пухов. Ничего не сказав начальству, он, «такой же одинокий, как и прибыл сюда», уходит прочь. «Тоска по родному месту взяла его за живое, и он не понимал, как можно среди людей учредить Интернационал, раз родина – сердечное дело и не вся земля».

      Пухов едет в Баку (на пустой нефтяной цистерне), потому что это единственное направление, в котором идут поезда. «Историческое время и злые силы свирепого мирового вещества совместно трепали и морили людей, а они, поев и отоспавшись, снова жили, розовели и верили в свое особое дело. Погибшие, посредством скорбной памяти, тоже подгоняли живых, чтобы оправдать свою гибель и зря не преть прахом».

      «Пухов глядел на встречные лощины, слушал звон поездного состава и воображал убитых – красных и белых, которые сейчас перерабатываются почвой в удобрительную тучность.

      Он находил необходимым научное воскрешение мертвых, чтобы ничто напрасно не пропало и осуществилась кровная справедливость.

      Когда умерла его жена – преждевременно, от голода, запущенных болезней и в безвестности, – Пухова сразу прожгла эта мрачная неправда и противозаконность события. Он тогда же почуял – куда и на какой конец света идут все революции и всякое людское беспокойство. Но знакомые коммунисты, прослушав мудрость Пухова, злостно улыбались и говорили:

      – У тебя дюже масштаб велик, Пухов; наше дело мельче, но серьезней.

      – Я вас не виню, – отвечал Пухов, – в шагу человека один аршин, больше не шагнешь; но если шагать долго подряд, можно далеко зайти, – я так понимаю; а, конечно, когда шагаешь, то думаешь об одном шаге, а не о версте, иначе бы шаг не получился.

      – Ну, вот видишь, ты сам понимаешь, что надо соблюдать конкретность цели, – разъяснили коммунисты, и Пухов думал, что они ничего ребята, хотя напрасно бога травят, – не потому, что Пухов был богомольцем, а потому, что в религию люди сердце помещать привыкли, а в революции такого места не нашли.

      – А ты люби свой класс, – советовали коммунисты.

      – К этому привыкнуть еще надо, – рассуждал Пухов, – а народу в пустоте трудно будет: он вам дров наворочает от своего неуместного сердца».

      В Баку Пухов встречается со знакомым матросом Шариковым, который занимает руководящий пост в Каспийском пароходстве («Шариков, однако, скучал по корабельной жизни и тяжко вздыхал за писчим делом»). «Пожил у Шарикова Пухов с неделю, поел весь запас пищи… и оправился собой.

      – Что ты, едрена мать, как хворостина мотаешься, дай я тебя к делу пришью! – сказал однажды Шариков Пухову. Но Пухов не дался, хотя Шариков предлагал ему стать командиром нефтеналивной флотилии».

      Пухов пускается в Царицын. По СКАЧАТЬ