Батюшка. Церковные служители в русской классике (сборник). Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и вышла за него, только такое условие сделала, что он ей всегда будет верить. Керасенко на это согласился, а сам думал:

      «Дура баба: так я тебе и стану верить! – дай женюсь, – я тебя и на шаг от себя не отпущу».

      Всякая бы на месте Христи это предвидела, но эта шустрая дивчина словно оглупела: и не только ничего не побоялась и вышла за ревнивого вдовца, да еще взяла и совсем его переделала, так что он вовсе перестал ее ревновать и дал ей жить на всей ее вольной воле. Вот это-то и было устроено самым коварным ведьмовством и при несомненном участии черта, которого соседка Керасивны, Пиднебесная, сама видела в образе человеческом.

      Это было вскоре же после того, как Керасенко женился на бойкой Христе, и хоть тому теперь прошел уже добрый десяток лет, однако бедный казак, конечно, и о сю пору хорошо помнил этот чертовский случай. Было это зимою, под вечер, на праздниках, когда никакому казаку, хоть бы и самому ревнивому, невмочь усидеть дома. А Керасенко и сам «нудил свитом», и жену никуда не пускал, и произошла у них из-за этого баталия, при которой Керасивна сказала мужу:

      – Ну, як ты выйшов на своем слове невирный, то я же тебе зроблю лихо.

      – Як лихо! як ты мени лихо зробишь? – заговорил Керасенко.

      – А зроблю, да и усе тут буде.

      – А як я тебе з очей не выпущу?

      – А я на тебе мару[15] напущу.

      – Як мару? – хиба ты видьма?

      – А от побачишь, чи я видьма, чи я ни видьма.

      – Добре.

      – От побачишь: дивись на мене, держись за мене, а я свое зроблю.

      И еще срок назначила.

      – Три дня, – говорит, – не пройдет, как сделаю.

      Казак сидит день, сидит два, просидел и третий до самого до вечера и думает: «Срок кончился, а щоб мене сто чортиев сразу взяли, як дома скучно… а Пиднебеснихин шинок як раз против моей хаты, из окон в окна: мини звидтиль все видно будет, як кто-нибудь пойдет ко мне в хату. А я тем часом там выпью две-три або четыре чвертки… послухаю, що люди гомонят, що в городу чуть… и потанцюю – позабавлюся».

      И он пошел – пошел и сел, как думал, у окна, так что ему видно всю свою хату, видно, как огонь горит; видно, как жинка там и сям мотается. Чудесно? И Керасенко сел себе да попивает, а сам все на свою хату посматривает; но откуда ни возьмись сама вдова Пиднебесная заметила эту его проделку, да и ну над ним подтрунивать: эх, мол, такой-сякой ты глупый казак, – чего ты смотришь, – в жизнь того не усмотришь.

      – Ну, добре – ще побачим!

      – Ничого и бачить, – де за нами, жинками, больше смотрят, там нам, жинкам, сам бис помогае.

      – Говори-ка, говори себе, – отвечал казак, – а як я сам на жинку дивитимусь[16], то коло ии и черт ничего не зробыть.

      Тут все и закивали головами.

      – Ах, нехорошо так, Керасенко, ах, нехорошо! – или ты некрещеный человек, СКАЧАТЬ