Литературоведческий журнал №36 / 2015. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      That scolds against the quality of flesh,

      And not believes himself: down with the nose,

      Down with it flat; take the bridge quite away

      Of him that, his particular to foresee,

      Smells from the general weal: make curl'd-pate ruffians bald;

      And let the unscarr'd braggarts of the war

      Derive some pain from you: plague all;

      That your activity may defeat and quell

      The source of all erection. There's more gold:

      Do you damn others, and let this damn you,

      And ditches grave you all! (IV, 3: 1832–1848) 92

      И какими бы знаками ни отметила болезнь афинян, Тимон жаждет, чтобы она распространилась как чума, и город стал своей противоположностью – рвом, в котором по заслугам люди закончили свой путь и человеческий род прекратил бы свое существование. Тимон сравнивает нападение Алкивиада на город с чумой, поскольку она стремительна, быстро распознаваема и скоротечна, но ее кары можно избежать, так как она уничтожает не всех, тогда как вторая болезнь – сифилис – более коварна. Заболевшего трудно распознать сразу, поэтому ею можно заразить множество людей, включая потомство. В этом отношении она сродни грехам и порокам, которые незаметно повреждают душу и тело, и их трудно искоренить.

      Если Тимон Афинский проклинает мир и стремится заразить людей, Дж. Донн констатирует, что Мир уже находится в состоянии болезни, хотя также не называет ее в поэме «Первая Годовщина. Анатомия Мира» («The First Anniversary. An Anatomy of the World», 1611), написанной на годовщину смерти дочери своих друзей, Элизабет Друри. Чтобы выяснить, чем болен мир, он предпринимает попытку анатомирования его тела. Анатомический дискурс был одним из самых популярных в раннее Новое время и воплощал желание понять и подробно описать устройство живого организма. Практика анатомии распространяется и на интеллектуальные эксперименты. В XVI в. под влиянием публичных лекций появляется специфический «жанр анатомии». Его примером может служить роман «Эвфуэс, или Анатомия остроумия» Джона Лилли (John Lyly, ок. 1553/1554–1606; «Euphues, or the Anatomy of Wit», 1578) и пародия на эвфуистический стиль в памфлете Томаса Нэша «Анатомия абсурда» (Thomas Nashe, 1567–ок. 1601; «The Anatomy of Absurdity», 1589), а также вышеупомянутая «Анатомия меланхолии» Р. Бертона.

      Поэтический дискурс Донна разворачивается на грани вивисекции и интеллектуального анализа духовного состояния Мира. Во вступлении, озаглавленном «Похвала усопшей и Анатомии» («To the praise the Dead, and the Anatomy»), Донн делает риторическое допущение:

      Поэт видит мир в состоянии метафизического конца Света. Но он выводит нас за пределы текста «Откровения Иоанна Богослова», поскольку здесь нет ортодоксального описания Страшного Суда Царствия Небесного. Его концепт разворачивается на пересечении медицинского и теологического дискурсов.

      Логика понятна: организм анатомируют, аналитически расчленяют только после смерти. Но реальный мир кажется живым, и для того чтобы произвести эту процедуру при помощи «wit» (острого ума), достаточно риторической фигуры: «Представим, что…». Кажется, что речь идет только о гипотетической ситуации смерти и гипотетическом анализе только на уровне размышления. Донн приступает к анатомии мира, заменяя остроту скальпеля остротой разума. Зачем необходима анатомия? Ответ очевиден – чтобы установить причину смерти. Для более точного диагноза учитывается не только нынешнее состояние организма, СКАЧАТЬ