Россия и мусульманский мир № 7 / 2014. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

      Приход к власти Владимира Путина совпал с началом нового периода роста цен на нефть на мировых рынках. В свою очередь высокие цены на энергоресурсы сыграли важную роль в обеспечении социально-политической стабильности в России. Поддержание этой стабильности стало для Москвы одним из приоритетов, определяющих, в том числе, и ее внешнюю политику.

      В 1970-е годы средняя цена нефти выросла по сравнению с предыдущим десятилетием более чем в 10 раз. Причем положительный эффект для Советского Союза от этого был гораздо выше, чем для других стран – экспортеров углеводородного сырья. В то время как страны ОПЕК снизили поставки на мировой рынок, СССР, наоборот, увеличил производство нефти (с 285 млн т в 1970 г. до 527 млн т в 1979 г.). Рост доходов от экспорта нефти во многом обеспечил социально-политическую стабильность Советского Союза в 1970-е и начале 1980-х годов.

      Во второй половине 1980-х годов более чем двукратное падение цен на углеводородное сырье на мировом рынке привело как к социальной, так и к политической дестабилизации в СССР. В 1990-е годы ситуация на энергетическом рынке, учитывая инфляцию, ухудшилась даже по сравнению с предыдущим десятилетием. Фактически ситуация 1970-х годов повторилась в точности наоборот: Россия не только потеряла на цене, но и на объемах, снизившихся практически в два раза (до 305 млн т) по сравнению с пиком производства в 1987 г. (569 млн т).

      Начиная с 1999 г., т.е. в период, когда Владимир Путин стал премьер-министром России, цены на углеводородное сырье начали вновь расти. Причем в среднем по сравнению со второй половиной 1990-х годов цена нефти в 2000-х годах выросла более чем в 4– 5 раз. Одновременно восстановилось и производство нефти (до 480–490 млн т). А доля России в мировой добыче нефти в течение 2000–2013 гг. возросла с 8,9% до более чем 13%. При этом, даже несмотря на новый золотой период нефтяной отрасли для Москвы в 2000-х годах, оставался открытым вопрос, как избежать потенциального снижения цен на энергоресурсы.

      Дело в том, что у Москвы нет действенных инструментов влияния на стоимость углеводородного сырья. Прежде всего, Россия не обладает запасом мощностей, которые можно по мере необходимости задействовать как для повышения, так и для снижения производства. Зато такой запас есть у другого нефтяного лидера, Саудовской Аравии, которая может в случае необходимости за короткое время нарастить или снизить добычу на несколько миллионов баррелей. Москва не может влиять и на политику стран-экспортеров, как это делает Эр-Рияд, фактически являющийся лидером ОПЕК. Кроме того, по доказанным запасам углеводородного сырья Россия занимает лишь девятое место в мире.

      Цены на газ, в отличие от нефтяных, определяются на региональном уровне. В этом плане у Москвы есть гораздо больше возможностей оказывать влияние на газовый рынок, чем на нефтяной. Дело в том, что Россия является безусловным лидером не только по объемам добычи, но и с точки зрения доказанных запасов газа. А основные конкуренты Москвы на этом рынке гораздо в большей мере подвержены геополитическим рискам: достаточно сказать, что Катар и Иран «делят» одно и то же газовое месторождение.

      Газовый рынок предполагает более долгосрочные отношения между поставщиком и покупателем из-за преобладания трубопроводных поставок по сравнению с танкерными и ограниченности в этой связи оптового рынка. Одновременно предполагается, что спрос на газ на мировом рынке будет расти более быстрыми темпами, чем на нефть: по оценкам Международного энергетического агентства, на 1,6% в год до 2035 г., т.е. как минимум в два раза быстрее… Причем доля газа должна увеличиться в энергетической корзине с 21% в 2010 г. до 25% в 2035 г.

      Соответственно, для обеспечения большей внутренней стабильности российское руководство в 2000-х годах сделало ставку на более перспективный и более контролируемый по сравнению с нефтью газ. И весьма показательно, что государство не только не снизило свой пакет акций в Газпроме, но и довело его до контрольного (более 50%). При этом и возник геоэкономический вопрос: куда направить экспортные усилия?

      У Москвы было несколько альтернатив реализации экспортной стратегии. В этот период, например, ряд российских нефтяных компаний начали танкерные поставки в США и одновременно по железной дороге – в Китай. Однако для газового экспорта основным направлением было выбрано европейское. Дело в том, что именно европейский рынок является одним из наиболее перспективных. Это связано с продолжающимся снижением местного производства, прежде всего в Северном море, а также с тем обстоятельством, что доля газа в энергопотреблении ЕС будет расти. Для этого есть и экологические основания, связанные как с Киотскими соглашениями, так и с ограничениями, наложенными на атомную энергетику.

      В пользу европейского варианта говорило сразу несколько факторов, включая хорошие личные отношения, сложившиеся между Владимиром Путиным и рядом европейских лидеров (Аз-нар, Берлускони, Ширак, Шрёдер). Показательно, что хабом для дальнейшего реэкспорта СКАЧАТЬ