Самодержавие в истории России. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к местному населению погубили его. Так «москали» «утратили возможность сблизиться с Западом, а Польша – овладеть Россией» (там же). После выхода в свет «Истории Сигизмунда III» Немцевича в царстве Польском «был учрежден институт цензуры» (2, с. 22).

      В целом же в польской историографии первых десятилетий XIX в. развивались тенденции эпохи Просвещения, касающиеся типологизации форм власти и ее особенностей. Схема была проста: определенным формам власти в государствах соответствовали конкретные национальные или «племенные» черты. По мнению известного польского историка того времени Иоахима Лелевеля, «республики создавались народами с исключительно позитивными характерами, а деспотии – только с плохими» (2, с. 24). Однако Лелевель не указывал прямо «ни на царя, ни на русских, поскольку в тех условиях, в которых он преподавал в Вильно, это было невозможно» (2, с. 25). Тем не менее в его труде «История Литвы и Руси до унии с Польшей, заключенной в Люблине в 1569 г.» присутствуют утверждения антироссийского характера. И. Лелевель «ставил знак равенства между Россией и царизмом» (2, с. 31). А войны с Россией, которые Польша вела с XVI в., были «прежде всего войнами с деспотичной формой власти» (2, с. 30). Кроме того, по мнению Лелевеля, Россия нуждалась в «славизации», которая достижима только при свержении российского самовластия – «системы, абсолютно чуждой славянскому “племенному духу “» (там же).

      Другой польский историк Маурыцы Мохнацкий, автор монографии «Восстание польского народа в 1830 и 1831 гг.» (1834), видел в царской власти «аннексионистскую систему». Более того, он считал, что аннексионистская политика – «это обязательное условие ее существования» (1, с. 31). Народ России, по его мнению, был настолько безграмотным и варварским, что получал удовлетворение от захватов и разделов и представлял собой не «общество», а «орудие» царизма (2, с. 32). Что же касается внутренней политики российских правителей, начиная с Петра I, то для нее была характерна «импровизация», «связанная с неограниченной властью царей» (2, с. 33). Под «имповизацией» Мохнацкий понимал проведение поверхностных реформ, о которых при этом «громко говорили», а также жесткую бесконтрольную политику, отождествлявшуюся с методом захвата власти путем дворцовых переворотов. Он обратил также внимание на повсеместное воровство и взяточничество в России. Кроме того, по его утверждению, нельзя было определить границы самовластия царя. Николай I, например, «мог перестать быть человеком, мог даже, если ему этого хотелось, провозгласить себя четвертым лицом в Троице и стать дьяволом своих подданных – никто во всей России не счел бы это за зло» (2, с. 35).

      Во второй главе рассматривается влияние политических изменений в Речи Посполитой последней трети XVIII в. на формирование пророссийского направления польской исторической мысли. В конце XVIII – начале XIX в. термин «нация» был неотделим от понятия «государство». Поэтому после разделов Речи Посполитой польская нация осталась без «необходимого политического фундамента» (2, с. 105). Но в XIX в. довольно быстро произошло СКАЧАТЬ