Самодержавие в истории России. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в условиях, когда все восточнославянские земли оказались под властью одного княжеского рода, необходимость в особом титуле для верховного правителя отпала: таковым являлся тот, кто считался старейшим в роде и сидел в Киеве. Княжеское достоинство стало признаваться только за Рюриковичами: князем нельзя было стать, им можно было только родиться в этой династии (1, с. 119). Однако, как отмечает М.Б. Свердлов, монополия на власть рода Рюриковичей явилась причиной возникновения особого феномена: принадлежность к этой княжеской династии становится основанием на право княжения, т.е. право управлять (владеть) той или иной территорией в рамках существующих государственных границ (16, с. 245).

      Власть всего княжеского рода – «родовой (коллективный) сюзеренитет» – не был, разумеется, отличительной чертой одной лишь Руси в раннесредневековый период, так же как и деление страны на уделы между сыновьями-наследниками. Этот феномен, получивший в науке название corpus fratrum, известен во многих раннесредневековых государствах, в частности в Королевстве франков. Он предполагал непременное соучастие всех наличных братьев в управлении государством по смерти их отца, что выражалось в территориальных разделах между ними, создании королевств-уделов при сохранении государственного единства как потенции и идеальной нормы (см.: 11, с. 501–502). По мнению В.Я. Петрухина, уже из событий начальной русской истории становится очевидной цель деления на «уделы»: единственной возможностью удержать под единой властью разные племена и их центры было утверждение в этих центрах представителей одной династии – создание «генеалогической федерации» земель (по терминологии В.О. Ключевского). Однако, как подчеркивает исследователь, эта «родовая» власть по сути была антиродовой и антиплеменной, поскольку архаичным родоплеменным структурам навязывался иноплеменный правитель. Власть княжеского рода оказывалась, таким образом, государственной властью – властью, стоящей над подданными и не включенной в архаичные догосударственные структуры; экзогенность этой власти, подчеркнутую легендой о призвании варягов из-за моря, осознавали все русские правители, вплоть до Ивана Грозного (12, с. 131).

      Завершение процесса формирования политически единого Древнерусского государства историки связывают с установлением при Владимире Святославиче (980–1015) новой территориально-политической структуры, при которой восточнославянские земли оказались под непосредственной властью членов киевской княжеской династии (1, с. 76; 3, 86–89). В 988 г., вскоре после принятия новой религии – христианства, он поставил князьями-наместниками в главных центрах волостей своих сыновей, превратив тем самым земли русов «в некое подобие семейной фирмы», по выражению С. Франклина и Дж. Шепарда (21, с. 180). Тогда же берет начало и «лествичная» (или «очередная») система замещения княжеских столов братьями по старшинству (12, с. 169).

      Реформа Владимира, как подчеркивает Н.Ф. Котляр, не означала разделение государства на 12 (по числу его сыновей) удельных княжеств, поскольку новые правители СКАЧАТЬ