Россия и современный мир №2 / 2013. Юрий Игрицкий

Чтение книги онлайн.

      «Десятилетие правды» стартовало в 2004 г. с книги «Война и революция». И тут же началось обличение российского и мирового либерализма4. Таков mainstream нынешнего околоисторического мифотворчества. Человек, не найдя себя в современном мире, начинает лихорадочно перелицовывать прошлое. Увы, жонглирование призраками прошлого в пространстве большой истории неизбежно. Мнемоническая маркировка окружения – это часть идентификационного процесса. Таким способом человек пытается преодолеть онтологическую «безнадежность» своего земного существования.

      На таком фоне историк может доказывать все, что угодно. Его мысли будут услышаны лишь в той мере, в какой они резонируют с исторической памятью и психикой людей, оперирующей совсем иными, куда более примитивными и архаичными идеалами. «Нужная» история диктуется недомыслием современности. Как результат – массовое сознание боязливо сводит потаенное к зловредному.

      Даже профессиональный (вроде бы) автор подвержен подобным слабостям. Так, дипломированный историк В.А. Никонов выступил с объемистой книгой о «крушении России» (именно так!) в феврале 1917 г. Ссылки на серьезные работы предшественников понадобились ему лишь для того, чтобы подпереть ряд чисто политических заклинаний: самодержавие было благом для России; никаких предпосылок для его падения не существовало; революцию подготовили безответственные «заговорщики» – начиная с членов великокняжеской семьи, кончая зловредными социалистами5. Автору невдомек, что авторитарная власть всякий раз доводит общество до такой степени гражданского бессилия, что ему не остается ничего иного, как тешить себя пересудами о заговорах против нее.

      Допустим, что судьбы России периодически оказываются в руках безответственных «заговорщиков», не задумывающихся о последствиях крушения государственности. Но чем объяснить, что задолго до революции искренние приверженцы монархии констатировали растущее отставание России от передовых держав, связывая это с бюрократизмом, взяточничеством, административной волокитой? Почему почти за два года до крушения самодержавия его охранители отмечали растущую в обществе убежденность в неизбежности революции?

      Если вглядеться в реалии, то обнаружится, что, в сущности, старую власть ни в феврале, ни в октябре 1917 г. никто не свергал. Ей перестали доверять, она развалилась сама, ее лишь добивали, причем делали это с упоением людей, которым нечего терять. Неслучайно «революционные» события 1990-х годов протекали по сходному сценарию. А потому «психотравма» одной революции столь естественно вписалась в историографические психозы последующей смуты.

      Если человека лишили веры в себя, он непременно поверит в нечистую силу. Самодержавно-патерналистская власть, сама того не ведая, добивается именно этого. И, кажется, это может продолжаться до бесконечности. Но здесь ли кроется один из «секретов» российской перманентной СКАЧАТЬ