Вся правда о жизни великих актрис. Михаил Дмитриевич Грушевский

Чтение книги онлайн.

      Я напомнил и Алисе Бруновне об этом интервью.

      М. Г.: Алиса Бруновна, как начиналась Ваша карьера? У Вас же была фамилия Вашего знаменитого отца?

      А. Фрейндлих: Меня съели уже в институте, я была обглодана со всех сторон. И в течение четырех лет пребывания в институте все время доказывала, что я сама по себе. Хотя генетически я была, конечно, связана с отцом и обязана ему по природе какой-то. Но мне надо было доказывать, что я имею право и на самостоятельность. Это было непросто. Так что меня обглодать – обглодали, но доесть – не доели.

      М. Г.: Алиса Бруновна, могли бы Вы обозначить любимое время и место в Вашей жизни?

      А. Фрейндлих: Театр Ленсовета, семидесятые годы. Тогда было самое золотое время жизни театра и моей жизни. Это был тот самый благословенный пик, когда и силы еще в полной мере фонтанируют, и опыт жизненный приобретен – творческий, человеческий, профессиональный. В театре один за другим выходили очень хорошие спектакли. Мы даже немножко пугались, нам казалось, что в этом есть что-то опасное. Подряд за пятилетие вышли «Дульсинея Тобосская», «Люди и страсти», «Преступление и наказание», «Левша» – спектакли, которые публику заставляли с вечера занимать очередь за билетами. Я любила свой театр, любила его лидера Игоря Петровича Владимирова.

      М. Г.: Вам сложно было входить в коллектив БДТ?

      А. Фрейндлих: Непросто, потому что труппа была богата звездами, действительно очень сильными актерами, особенно была сильна мужская труппа. И я себя очень долго ощущала пришелицей – у коллег было странное предубеждение: раз я была одной из ведущих актрис в театре Ленсовета, видимо, пришла, чтобы претендовать на эту же роль и в БДТ. А мне как раз нужно было начать все сначала, мне казалось, что холодный душ, свойственный всякому началу, просто необходим, чтобы ощутить себя заново. Так что ощущение от меня и мое внутреннее ощущение абсолютно не совпадали. Это надо было преодолеть.

      М. Г.: Сейчас поползли какие-то очень неприятные слухи по поводу печальной судьбы театра БДТ. Якобы он заканчивается, умирает. Это правда, на Ваш взгляд?

      А. Фрейндлих: Да, появляются какие-то очень обидные статьи в газетах про то, что театр умер. Уже почти панихида. Если бы эти опасения звучали хотя бы с чувством сострадания и сожаления, может быть, мы бы это восприняли иначе. Но они, мне кажется, имеют ноту ликования. Это несправедливо и неблагородно. Мне думается, театру стало худо, когда Георгий Александрович Товстоногов ушел из жизни. Это такого масштаба личность, режиссер и руководитель, что мы тотчас почувствовали сиротство. Пришли новые режиссеры, очень хорошие режиссеры, но они все-таки диктуют свою волю. В результате за все это время в театре продолжают раздаваться очень неплохие музыкальные ноты, которые не складываются в музыкальные фразы.

      М. Г.: Как-то я спросил у Тимура Чхеидзе (одного из ведущих СКАЧАТЬ