Государства Прибалтики 2.0. Четверть века «вторых республик». Николай Маратович Межевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ьного интеллектуального и идеологического преобладания неолиберализма»[1]. С этим тезисом легко согласиться, но следует добавить и то, что системный экономический кризис совпадает во времени и пространстве с идеологическим и политическим кризисами. К 2016 году накопилось такое количество новых, явно и неявно дестабилизирующих факторов, что их совместное влияние становится все более непредсказуемым.

      В XXI веке формируются новые геоэкономические блоки. Особую значимость приобретает переговорный процесс между США и ЕС по соглашению о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (Transatlantic Trade and Investment Partnership – TTIP). Это соглашение предполагает либерализацию сферы торговли и инвестиций, а также устранение или уменьшение регуляторных и других тарифных и нетарифных барьеров между США и ЕС. Вне конкретной политики, строго на базе основополагающих принципов современной экономической теории выиграть от этого объединения могут только США. На этом фоне в Европе все активнее обсуждаются возможные последствия данного соглашения.

      Создав проблемы для ЕС и РФ, США и группа ведущих западных ТНК подготавливают ЕС к участию в этом проекте. Создание трансатлантической зоны свободной торговли может означать конец ЕС как самостоятельного цивилизационного и экономического блока[2]. Реализация этого проекта превращает Лондон в периферию Вашингтона, Варшаву в периферию Лондона, Таллин – в периферию Варшавы, а Нарву – в тот самый мифологический «край земли».

      Следующий круг проблем – Большая Евразия, формирующаяся вокруг сотрудничества Китая, России, Индии, Казахстана, Ирана и ряда других государств, при вероятном экономическом лидерстве, но не гегемонии Китая и вполне очевидном военно-политическом лидерстве России. Процесс получил мощный импульс, когда в мае 2015 года Россия и КНР договорились о сопряжении Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути. В этих условиях предложенный КНР проект нового Шелкового пути – это не жесткая модель, а динамично меняющаяся форма международного сотрудничества, по сути, новая интеграция, не вписывающаяся в классические западные схемы.

      Изменившаяся экономическая модель Китая, качественное снижение темпов его экономического роста создает проблемы всем его торговым партнерам и географическим соседям. Прибалтика, демонстративно отказываясь от сотрудничества в сфере транзита с Россией, развертывает аналогичные связи с Китаем[3]. Россия, таким образом, оказывается пострадавшей дважды.

      Далее, важнейшие для нас проблемы Европы. Этот вопрос непосредственно связан с оценкой европейской интеграции как одного из факторов развития глобальной экономики. Как оценивать предшествующий этап европейской интеграции? Согласимся с оценкой профессора И.М. Бусыгиной: «Интеграция приобретала благоприятную репутацию в глазах отдельных стран по мере получения конкретных положительных результатов в ходе реализации не общего, а конкретных, более скромных по замыслу проектов взаимодействия по ограниченным направлениям кооперации»[4]. Действительно, десятилетия осторожного движения, согласования интересов в пределах относительно однородного западноевропейского пространства, поиск и совершенствование лучших практик не могли не привести к успеху. Успех был велик, но головокружение от успехов еще больше. Еще в 2002 году звучали осторожные критические замечания: «После разрушения “великой границы” и растраты сил, которые были нужны на ее поддержку, Европа кажется усталой. Кажется, что ее составные части вернулись к поло жению, существовавшему перед Ялтой, а может быть, даже перед Трианоном. Все после военное состояние, к которому Европа вроде бы привыкла как к вполне естественному порядку вещей, вдруг оказывается искусственным и себя изжившим. Европейский блок распадается на архипелаги»[5].

      Однако некритичный подход к собственным моделям развития, одновременное количественное удвоение и качественный рывок в валютную и шенгенскую зоны вызвали европейский кризис, имеющий лишь косвенное отношение к мировому экономическому кризису[6]. Очевидно, этот тезис применим и к государствам Прибалтики, но добиться признания этого факта почти невозможно.

      Не провал Евроконституции привел к росту евроскептицизма, а евроскептицизм, основанный на понимании неэффективности постмаастрихтской модели ЕС, привел к провалу Евроконституции. Не менее важен и такой аргумент: «Сегодняшняя холодная война между Россией и Западом, кроме остальных созданных ею политических, экономических и военных проблем, стала катализатором эрозии европейских ценностей, ускоряя и расширяя общую политическую деградацию»[7].

      В настоящее время «…дискуссия внутри Евросоюза о будущем европейской интеграции охватывает как направления дальнейшего институционального развития ЕС, так и концептуальное обеспечение его реформирования в трех ключевых сферах – восстановление демократической легитимности, определение параметров СКАЧАТЬ