От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах. 1924‒2014. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ людьми или с попутчиками (путь оказался очень длинным и охватил большие пространства).

      – Каковы же были ваши впечатления и выводы после возвращения?

      – Наши выводы и впечатления были просты и ясны: бороться необходимо, хотя это трудно и опасно. Мы обязаны бороться, если хотим быть вместе с народом. Общее впечатление: Боже, что сделала эта власть со страной за такой короткий срок! Мы знали Россию, хоть и были тогда мальчиками. Даже во время Гражданской войны Россия оставалась цветущей и весёлой. Теперь мы увидели её облупленной, с обвалившейся штукатуркой, с перекошенными крестами на церквах, грязной, запущенной. А население мрачное, забитое, озлобленное. Даже новые здания, которыми власть так кичилась и которые так красиво выглядели на плакатах, были не лучше.

      Мы видели транспорты с заключёнными в Орле, перевозку заключённых в автомашинах в Казани, мы были на октябрьских торжествах в Москве и видели хмурые лица демонстрантов, которые перед выходом на Красную площадь должны были держать друг друга под руки – чтобы не разбежались или чтобы не проник к ним какой-либо шпион. Мы ночевали в орловской гостинице, где на ночь отбирали паспорта и размещали по десять человек в «спальне». Ходили в Курске в баню, где не было горячей воды. Жили на квартирах в Орле, Курске, Краснодаре (один из нас работал там на железной дороге). Жили в Феодосии, знакомой ещё по довоенному времени – теперь запущенной, но с хорошими дачами, неизвестно кому сейчас принадлежащими. Питались на вокзалах, в столовках, на базарах; ели пельмени в Москве, чебуреки в Крыму. Мы ехали в вагоне с двумя детьми, мальчиком и девочкой 10–12 лет, которых конвоировал милиционер и единственным багажом которых была буханка чёрного хлеба. Но ехали также в одном купе с молодой женщиной-москвичкой, которая от нас впервые узнала, что в Москве трудно с молоком… Видели страх на лицах пассажиров «вольного» поезда при виде эшелона с заключёнными (кажется, это были женщины).

      Беседы мы вели большей частью эзоповским языком. Бывали и откровенные разговоры, особенно в пути, но тогда мы не называли ни свои фамилии, ни места жительства. В Краснодаре разговаривали со спившимся и «обиженным» властью чекистом, который показывал нам свои документы и приглашал в гости. В общем, того, что мы видели, слышали и пережили, было достаточно, чтобы сделать заключение, которое указано выше.

      – Вы упомянули о другой группе НТС, переходившей границу. Когда это было?

      – В августе 1939 г. на юге Польши благополучно перешли Дурново, Колков и Чупрунов (последние два шли вторично). Чупрунова, когда началась война, взяли в советскую армию; он попал в плен и был задержан у немцев как переводчик; затем заболел туберкулёзом, был отправлен в тыл и связался с НТС в Варшаве. При эвакуации Польши уехал в санитарном поезде, который пропал в Пруссии. От других известий не поступало. Война всё перемешала.

      Другая группа – Бржестовский и Берегулько – перешла границу и при первой днёвке СКАЧАТЬ