Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Кому-то сказанное покажется настолько хорошо известным, что и не заслуживает повторения. В качестве общего положения это, безусловно, банальность, но Рубцов преподносит не общеэстетический тезис, а трудно добытое, выстраданное поэтическое убеждение, принять которое на словах и следовать которому в творчестве – не одно и то же. Поэзия Ольги Фокиной, с его точки зрения, – пример такого следования.

      Рубцов находит, что ею уже осуществлено «слияние двух традиций – фольклорной и классической». В подтверждение цитирует одно из лучших стихотворений поэтессы:

      Все, о чем пишет Фокина, уже неоднократно становилось в поэтическую строку, но даже если взять только изображение – разве оно банально? Если ему и сопутствует узнавание, то сопровождающееся не раздраженным чувством – опять одно и то же повторяют, – а радостью для всякого, кому знаком северный пейзаж и дорого ощущение, им вызываемое. Простота стиха соответствует простоте красок «северных широт», но это простота высокого искусства. Каждый эпитет не просто наблюдателен, а – проникновенен, ибо схватывает внутреннюю суть явления: «И солнца блеск немного виноватый…» Неотразимо обаяние интонации, принадлежащей поэзии Фокиной, – негромкой, по-человечески застенчивой, а поэтически – принадлежащей традиции русского классического стиха.

      Не знаю, удалось ли где-нибудь еще О. Фокиной так точно передать ощущение цельности мира, той первоначальной цельности, которая открывается прежде всего и естественнее всего деревенскому жителю. Но ведь именно в этом стихотворении поэтесса противопоставила тому первоначальному ощущению новое, дарованное поэзией:

      Процитировав только первые четыре строки, Рубцов писал: «По внешней и внутренней организации это четверостишье сильно напоминает лермонтовское “ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье”. Все равно напоминает, хотя оно гораздо интимней СКАЧАТЬ