Кодокуши. Рассказы. Герман Канабеев

Чтение книги онлайн.

      ISBN 978-5-4493-2451-1

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Технополис

      – Сколько монет у тебя осталось? – спросила Юля, не отрываясь от планшета.

      – Три, – ответил я и спиной почувствовал, как она напряглась. – Я что-нибудь придумаю.

      Если честно, я даже приблизительно не представлял, что именно придумаю. За последние три месяца я не написал ни строчки. Ни одной заметки, не говоря уже о рассказах, которые в системе почти уже никто не дочитывает до конца. На сто просмотров хорошо, если будет одна реакция, а курс монеты сейчас – десять тысяч реакций.

      – Андрей с восьмого этажа вчера получил за один пост сто монет, – словно в укор сказала Юля.

      – Ты пост видела?

      – Нет.

      – У него трансляция была: он себе обрезание в прямом эфире делал.

      – Охренеть!

      – В следующий раз, наверное, вообще хуй отрежет начисто. Получит миллион, и можно до конца жизни ничего не постить, ничего не делать и спокойно жить.

      – С таким количеством монет можно новый хуй пришить, лучше прежнего, – Юля сказала это как-то совсем серьезно.

      Я посмотрел на нее. Она улыбнулась и сказала:

      – Не знаю, сколько мы еще продержимся на постах с моими сиськами и жопой. Гриш, напиши что-нибудь, пожалуйста.

      Я снова уткнулся в мигающий курсор редактора. Жопа и сиськи у Юли, конечно, хороши. Этот актив, наверное, никогда сильно в цене не упадет. Пока все у нее не сдуется. Но я почему-то верю, что к тому времени заработаю достаточно монет, и это уже не будет иметь значения.

      – Юль, я хочу завтра сходить на ферму. Посмотреть, что к чему. Может, устроюсь на реальную работу.

      – Гриш, ты не в себе? Реальную работу? За паёк пахать? За хату чем платить будем? В социалку переезжать?

      – Живут же как-то люди без системы.

      – Ну-ну, – ответила Юля и ушла на кухню, хлопнув дверью так, что чуть не вылетело стекло.

      Ферма дает работу всем, кто в Москве не в системе. Это первая атомная станция в Москве, построенная исключительно для майнинга тогда еще биткойна. Отец рассказывал, что раньше на этом месте был автомобильный завод АЗЛК, затем «Технополис» – инновационный центр производства. Сейчас ферма так и называется – «Технополис».

      Работать на ферме тот еще пиздец: с утра до ночи за стандартный белково-углеводный паек и смену одежды раз в полгода. Но когда у тебя заканчиваются все возможные ресурсы, чтобы получить в системе хоть какие-то реакции, что остается делать?

      За пределами Москвы у людей есть выбор. Помимо ферм имеется еще куча производств. Да хоть на заводе, что выпускает эти самые пайки. Но в Москве. В Москве все исключительно в системе и реальную работу считают тождественной смерти. Многие именно смерть и выбирают. Недавно сосед с шестого этажа три дня в прямом эфире сначала вскрывал вены, затем обжирался таблетками и в итоге повесился. Да этого полгода не выдавал никакого контента. Миллион монет на аккаунт получил. В принципе, я его понимаю. Трое детей все-таки. Монеты достались жене. Если грамотно распорядиться, на всю жизнь хватит. Я пока свою смерь постить не готов. Даже ради Юли. Тем более ради Юли. Можно и на ферме с годик покорячиться. Глядишь, мысли какие появятся, и снова к системе подключусь.

      Иногда так хочется вернуться в детство. То самое беззаботное детство, когда отец работал на реальной работе и получал еще обычные деньги и только подключился к набирающей обороты системе. Тогда объединили все существующие криптовалюты, и они стали называться монетой. Из труб недавно отстроенной в Москве АЭС повалил пар, соцсети тоже объединили и создали из них систему, и казалось, что вот и наступил счастливый час для людей.

      Просто живи свою жизнь, делись происходящим, а система не оставит тебя без монет. Не хочешь – иди работай, и ничего не было в этом зазорного. Кто тогда думал, что человеческая жизнь – сплошной шаблон, и рано или поздно всем надоест однообразный контент? Что наступит время, когда для того, чтобы получить реакции людей в системе, придется делать нечто такое, что будет полностью выбиваться из рамок хоть какой-то нормальности.

      Первый звоночек раздался тогда, когда в системе легализовали демонстрации самоубийства. Дескать, человек вправе делать со своей жизнью, что хочет. И понеслось. Затем реальная работа превратилась в синоним социальной смерти. Что равняется смерти физической во времена, когда система – единственный вариант достойно существовать.

      Я никогда не понимал, почему люди, набравшие подписчиков еще в лохматые года, автоматически получают реакции за каждый СКАЧАТЬ