Краски прошлого века. Виктор Улин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ (простых и затейливых)… лица без оправ, стоящие на столе… лица, висящие на стене, лежащие между страниц записной книжки…

      Их было много; ОЧЕНЬ много – так много, что иной на моем месте забыл бы все без следа.

      Увы, мне их забыть не удается, они до сих пор приходят ко мне и во сне и наяву и даже пытаются что-то сказать из навсегда ушедшего далёка.

      Но сейчас разговор не о них, а о ней – той самой девушке, которой я вызывал «Скорую помощь» теплым предлетним вечером 1977 года.

      Я не знаю, каким образом она хотела покончить с собой.

      Напилась ли таблеток (в дни моей юности можно было в любой аптеке с одной попытки купить смертельную дозу люминала), собиралась ли выброситься из окна (при удачном стечении обстоятельств можно лишиться жизни даже падая со второго этажа), намеревалась ли разбить висок об угол ступеньки при падении с высоты собственного роста (что тоже вполне осуществимо!) – или просто приняла решение, а в тот момент лишь обдумывала способ.

      Не представляю, каковыми были ее причины.

      Испытанное насилие? Вряд ли; этот вариант первым приходит в голову сегодня, но тогда о подобном не задумывались.

      Неполученные зачеты, недопуск к сессии? Вполне возможно; в 70-е подобная причина была серьезной.

      Какой-нибудь проступок, за который ее исключили из рядов ВЛКСМ со всеми последствиями, первым из которых было отчисление из университета? Очень реально; будучи комсомольским функционером, я знал немало таких случаев.

      Несчастная любовь, от которой меркнет свет и сереют краски? Скорее всего именно она; эта причина понуждает уходить из жизни чаще всего.

      Или сложный комплекс ощущений, формирующий общий, хотя и не осознанный четко депрессивный вектор самосознания?

      Не могу сказать ничего определенного, да это по сути и не имеет значения.

      Но своим вмешательством я вырвал ее из ситуации – и, возможно, спас ей жизнь.

      Наверняка именно спас: с собой эта девушка не покончила; на факультетской доске объявлений около вахты не возникло сообщения о ее безвременной смерти.

      Я вообще ничего не знаю о ней; я не видел ее ни до, ни после.

      Она была не с нашего курса – скорее всего, училась на втором, потому что даже тогда показалась мне совсем молодой.

      То есть находилась в возрасте около 18 лет – в том периоде молодости, когда жизнь не кажется самоценной по сравнению с ее временными тяготами.

      (Хотя, отвлекаясь от темы, позволю себе заметить, что в старости бытие теряет и ценность и смысл по причине отсутствия радостей.)

      Что-то в девушкиной жизни было непросто; да и сама она явно была непростой: ведь даже в той ситуации, что нас соединила, она обращалась ко мне на «вы».

      Я не знаю ее имени – хотя полагаю, что звали ее не Ануир.

      Вряд ли она имела отношение к печи – ни к № 7, ни к № 6, ни к № 8, ни к какой-то еще.

      Она не могла быть девушкой брата: мой двоюродный брат, полковник инженерных войск, доктор технических наук профессор Виктор Олегович Сайданов в тот год заканчивал седьмой класс, жил не в Ленинграде, а в Уфе, и еще не думал о девушках, СКАЧАТЬ