Океан и каменоломни. Ян Вильям Сиверц ван Рейзема (А. И. Аргутинский-Долгорукий)

Чтение книги онлайн.

      Планы атлета – в орлиных очах,

      то, что вбирает, – близко.

      Но колебанием на весах

      не удержать софистку.

      Только метафора бьёт о ладонь,

      выскочки поредели.

      В амфорах стынет великий огонь.

      Это – печаль недели.

      Долам заказано не умирать

      из-за нарезок хлеба.

      Благо несчастиям, чтобы понять,

      как нам приблизить небо.

      Синие скоро уйдут в желтизну,

      красное судит примеры.

      Физики помнят про крутизну,

      чёрную плоть пещеры.

      Кроликам – не грублю,

      сонникам – выдам сдачу.

      Всё я в тебе ловлю,

      и оттого богаче.

      Магии чёрный пудель,

      формулу сотворить?

      Или поможет штрудель

      здраво о том судить.

      Смыслов сухая нить,

      взоров макет пологий.

      Если бы так и плыть

      в заводи аналогий.

      И балаганчик, и ресторанчик,

      искусствам речи открыт диван.

      Спешит шарманщик, а барабанщик,

      потусторонне, но попятам.

      При исполненье. А самомненье

      уже готовит свой балаган.

      И место клято, и чувство смято.

      Плутарх прилежно внесёт в роман.

      Письма плодились, снималось кино

      недалеко от Земельного вала.

      Там, не прибежище мрачного Вала,

      мы поглощали, смеясь, эскимо.

      Вот, Арцибашев у тронного зала.

      Что он читает. Ужель «Гетёанум»?

      Или «Нитетис»? Но я не шучу.

      Ручку неведомых знаков кручу,

      чуть опершись на закрытый шлагбаум…

      Тут же поблизости или далече

      плыло родным стихотворное эхо.

      Будто бы я, в удивление встречи

      проковылял с бутафорским доспехом.

      Пушкин заметно спешил. Маскировке,

      что отдадим запоздалым нарядам?

      Но не театр идёт к забастовке.

      Осень уж мчится, грозя листопадом.

      Я – к Александру, мол, искренно рады.

      Но не спешите на наше раденье.

      Что получилось? Почти что баллада.

      Как говорят, – роковое творенье.

      Впрочем, не выразил он удивленье.

      Только добавил: «Дуэльные тяжбы».

      Я понимаю – поэты отважны.

      Так и ушли мы в своё отдаленье.

      Когда служил в загадочном Крыму,

      как сосланный забытыми веками,

      ты дал обет не докучать Ему

      возвышенно тревожными стихами.

      Не объявлять, что страждущий устал,

      и таковы жестокие пороги.

      Среди своих бесчисленных опал

      их не тяни на суд святой и строгий.

      Тебе ль о нас? Расчётливо – и в путь.

      Мол, были мы под гнётом тяжкой тризны?

      В СКАЧАТЬ