Тайный коридор. Андрей Воронцов

Чтение книги онлайн.

      Тренажеры, сауна, бассейн.

      Звонарев оглядел последний раз могилы отца и матери. Ну вот, прибрался, поправил, все в порядке. До свидания, мои дорогие! Он положил грабли на плечо и пошел в обратный путь.

      Здесь, у бетонного кладбищенского забора, еще покоились с миром пожилые люди, а вот выше, на большой новой территории, лежал только «молодняк»: 16, 17, 18, 19 лет… Наркоманы. Проститутки. Самоубийцы. Неудачливые «братки». Удачливые, то есть побогаче и постарше, лежали у главного входа, придавленные роскошными мраморными памятниками самим себе.

      Звонарев шел по узкому проходу, с надгробных плит на него глядели полудетские лица. «Незабвенному Руслану», «Танечке, самой дорогой и единственной»… Он не знал этих людей. Не знал и не мог знать. А вот прежде дети и молодые умирали настолько редко, что ему была известна история смерти каждого из них, похороненного здесь. Этого ударило током, этот утонул, этого сбила машина… Таких могил была дюжина на все кладбище. А сейчас…

      Перед тем как свернуть на центральную аллею, Звонарев оглянулся на мрачно темневшую громаду особняков. В кронах кладбищенских деревьев кричали вороны. Над шпилями, островерхими крышами домов разлеглось облако в виде развратной, раздвинувшей пухлые ноги женщины. Она повернула к нему лицо и открыла мутные глаза. Тотчас по облаку пробежала ниточка молнии, запахло спичечной серой, разом стемнело, в темноте родился образ грома. Он плыл в страшной тишине, давил на сердце чугунной тяжестью, а потом совершенно неожиданно, беспощадно, оглушительно, протяжно ударил, отставая от собственного звука. Это было как артиллерийский залп. Звонарев зажмурился, вцепившись в ограду чей-то могилы, а когда открыл глаза, поселка богачей уже не было. Ничего не было. Только кладбище.

      Хлынул сплошной дождь.

      Лет за пятнадцать до появления в небе облака в виде голой женщины по Москве прокатилась странная эпидемия самоубийств. Выбросился с 14-го этажа молодой карьерный дипломат. Вскрыла себе вены в ванне молодая, красивая, ухоженная женщина. Застрелился из охотничьего ружья перспективный работник Совета министров. Повесился преуспевающий «засекреченный» ученый. Звонарев тогда работал на «Скорой помощи». Он был там, где беда, а человеческие беды могут рассказать об обществе больше, чем сотни книг, газет и журналов.

      Беда изменилась, стала иной, чем в 70-х годах. Беду ожидали. Люди перестали веселиться. Они смеялись, лишь глядя юмористические передачи по телевизору. Жизнерадостны и веселы были только бандиты и кавказцы. Они приехали завоевывать этот город любой ценой. Раньше убийства были большей частью нелепыми, а теперь убивали с неслыханной жестокостью и изощренностью. Появились вдруг во множестве проститутки. Они были частыми клиентами «скорой», потому что их избивали в кровь неведомые сутенеры. Стало привычным иностранное слово «наркоман».

      Листая свои рукописи тех лет (а писал он тогда короткие миниатюры в прозе), Звонарев видел в них беглый отпечаток того тяжелого, жестокого, эгоистического состояния, которое внезапно овладело людьми. Это были те же люди, что совсем недавно провожали со слезами на глазах исчезающего в небе надувного олимпийского мишку, и они же являлись героями страшного рассказа, который он перечитывал.

      Ночью

      Перерезав кухонным ножом пуповину, он завернул новорожденного в простыню, положил в целлофановый пакет и вывесил за окно. Стоял тридцатиградусный мороз.

      Ребенок уже, может быть, умер от холода, а послед у матери все никак не отделялся. У нее открылось сильное кровотечение, температура подскочила до сорока. Началась послеродовая горячка. Позвать на помощь врачей они, детоубийцы, не смели. Она с ужасом смотрела, как он носится с какими-то тряпками по квартире, – ей не хотелось умирать.

      Иногда налетал порыв ветра и, словно указательным пальцем, стучал обледенелым тельцем в окно.

      Это был случай из жизни. А был случай, когда молодая мама, муж которой ушел в армию, утопила своего ребенка в ванной. Плача, она оправдывалась, что она не могла из-за него ходить в дискотеки, как до замужества.

      Отец соблазнил свою дочь, семилетнюю девочку, жил с ней в течение трех лет.

      Люди не стали жить хуже, они сами стали хуже.

      Появились странные, мерзко пахнущие квартиры: одни были забиты под потолок аквариумами, в коих разводили редких рыбок на продажу, другие – переполнены породистыми собаками-производителями или кошками, третьи – заставлены телевизорами и громоздкими ящиками видеомагнитофонов, на которые переписывали фильмы с энергично, как автоматы, совокупляющимися мужчинами и женщинами, – они чмокали, будто ели горячую кашу, и истошно стонали, словно им дергали коренные зубы. Отвратительный гнусавый голос переводил: «Хочешь, я тебя трахну?» – «Трахни меня, сволочь, трахни!»…

      На лобовых стеклах машин, преимущественно грузовых, появился портрет Сталина: СКАЧАТЬ