Художественный мир новокрестьянской литературы. Татьяна Александровна Пономарева

Чтение книги онлайн.

      И в тайник золотого оаза

      Мы за солнцем свирепым идем…

      Перед нами встают из пустыни

      Реки праотцев, Тит и Ефрат,

      Да индийские знойные сини,

      Да сиянье лазоревых врат [10, 236].

      У А. Ширяевца есть лирические миниатюры, стилизованные под древневосточную поэзию. Азия – «голубая страна, окрашенная солью, песком и известкой» – изображена Есениным в поэме «Пугачев» как прекрасная и недоступная земля. В «Москве кабацкой» «золотая дремотная Азия опочила на куполах» как знак присутствия Востока в русской столице. В «Персидских мотивах» «голубая да веселая страна» является символом гармонии и напоминанием об исчезнувшей «голубой Руси».

      «Дом-изба», «белая светелка» Клюева становится олицетворением крестьянской Руси и символом Белой Индии, идеальной страны духовной культуры: «И страна моя, Белая Индия, преисполнена тайн и чудес» [8, 298]. Ее образ навеян фольклорными сказаниями об «Индейском царстве» и «Хожением за три моря» А. Никитина. Сакральность Руси-Индии воссоздается с помощью святых слов поэта: «Осеняет словесное дерево избяную дремучую Русь!» («Оттого в глазах моих просинь») [8, 297].

      Революционная эйфория новокрестьян вскоре сменилась тяжелым разочарованием в самих возможностях переустройства страны на крестьянский лад. Социальные перемены в деревне и политика «раскрестьянивания» не внушали оптимизма. Индустриализацю они воспринимают как наступление «железа»: «Горыныч с Запада ползет по берегам железных вод», идея покорения природы была для них знаком гибели «старой» общинной Руси и обновленной, революционной России.

      Разрушение национальных основ русской жизни и неистовое богоборчество стали причиной расхождения новокрестьян с революцией, которая, как горько сетует Клюев, «не открыла Врат» и «сломав деревню, пожрала мой избяной рай» [11, 274]. «Золотая русская боль», плач об «отлетающей Руси», победа «железа», торжество сатанинского начала в крестьянском мире стали главными мотивами трагического эпоса И. Клюева и С. Клычкова второй половины двадцатых – начала тридцатых годов (поэмы Клюева «Деревня», «Погорельщина», «Песнь о Великой матери», цикл «Разруха», романы С. Клычкова «Сахарный немец», «Чертухинский балакирь» и «Князь мира»).

      Ориентация на крестьянские социально-философские и нравственно-эстетические идеалы, которая при вхождении в литературу привлекла к новокрестьянским писателям внимание А. Блока, В. Брюсова, Н. Гумилева, после революции станет камнем преткновения для критики. Литературоведческий подход сменяется политической оценкой. Если в первые годы Октября в «мужиковствующих» видели, пусть и ненадежных, но «попутчиков» революции, то во второй половине двадцатых они уже воспринимаются как «кулацкие» поэты. В травле «реакционного пейзанства» приняли активное участие Н. Бухарин со своими «Злыми заметками» (1927), направленными против С. Есенина, такие писатели и критики, как В. Князев, А. Безыменский, О. Бескин, А. Селивановский. Новокрестьянская литература СКАЧАТЬ