Пророк, или Загадка гибели поэта Михаила Лермонтова. Иван Никитчук

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Карамзина. – Пушкин, бывало, забавлял меня и радовал, но от этого человека ознобно, как на морозе. Что готовит ему судьба? Боже! Защити и помилуй…»

      Лермонтов закончил чтение, но никто не шевелился. Молчание прервал Краевский:

      – Михаил Юрьевич, вы обязаны отдать мне это стихотворение для печати. Экая дьявольская сила в нем заключена! Такому, пожалуй, и французы бы позавидовали…

      – Любезный Андрей Александрович, хочу заметить, мы должны жить своею самостоятельною жизнью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем нам все тянуться за Европою и за французским. Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих азиатов, и для нас еще мало понятны. Но, поверь мне, именно там, на Востоке, тайник богатых откровений…

      – Именно туда скоро я и отправляюсь. – После некоторой паузы продолжил Лермонтов. – Только что Клейнмихель объявил мне монаршую волю – в 48 часов отправиться на Кавказ в свой полк. Я знаю, это конец! Ворожея у Пяти углов сказывала, что в Петербурге мне больше не бывать, а отставка будет такая, после которой уже ничего не попрошу…

      Одоевский в безотчетном предчувствии подошел к окну, взглянул на гнилые сумерки петербургской весны.

      – Душно у нас и темно, – сказал он.

      – Право? А я не чувствую, – рассеянно отозвался Лермонтов. – Мне хорошо здесь.

      – Отчего же хорошо, мон шер? – не то с досадой, не то с удивлением сказал князь. – Всё пятимся назад. Что было обнадеживающего, светлого, вспять течет, как река.

      – Реки вспять не идут, – сказал Лермонтов с мягкостью и терпением. – Реки к крутизне стремятся. Я насмотрелся на кавказские стремнины: лишь упав с высоты, разбившись на тысячу струй, река и собирает себя воедино, вольно течет к морю.

      – Так ты веришь в ясную будущность?

      – Разумеется. – Лермонтов тоже посмотрел на густеющий туман, на желтоватые капли испарины в стеклах. – Но не для себя. Мне-то головы не сносить. Царь – животное плотоядное.

      – Бог знает, что ты говоришь! – расстроенно вскричал Одоевский. – Грешно, брат.

      – Прости, не стану.

      Владимир Федорович с поспешностью начал рыться в своих карманах. Из одного добыл песочного цвета дорожный альбом на застежке. Макнул в чернильницу перо, сделал надпись широким почерком: «Поэту Лермонтову, дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам и всю исписанную, к. В. Одоевский. 1841. Апреля 13-е. С. Пбург»…

      – Возьми, Михаил Юрьевич, и исполни то, что здесь мной написано. Теперь попробуй, ослушайся!

      Они обнялись.

      – Михаил Юрьевич, вы давно мне обещали написать в альбом, – подойдя к ним, обратилась София Карамзина, – вот и альбом.

      – Обещание даме надо выполнять, Мишель, – улыбаясь, сказал Одоевский.

      – Непременно! Дайте только возможность мне где-то посидеть в уголочке.

      – Вот здесь вам будем удобно, – сказала Софья Михайловна, усаживая Лермонтова за стол в дальнем углу залы.

      – Конечно! СКАЧАТЬ