Резко отвернувшись, Дженевив зашагала прочь. Смутное ощущение сожаления почему-то поселилось в ней. Трава хлестала по лодыжкам, цеплялась за плащ, как будто пыталась удержать.
Девушка почти достигла подлеска, когда раздался его голос:
– Жаль.
Остановившись, Дженевив обернулась. Мистер Эванс по-прежнему стоял у воды, силуэт подсвечивала луна, словно превращая его в статую из серебра и черного дерева. Еще никогда мужчина не вызывал в ней трепета или хотя бы интереса, но в мистере Эвансе было что-то такое, от чего благоразумие Дженевив испарялось без следа.
Повисло молчание – тягостное, бесконечное. Ночные ароматы пьянили, в траве стрекотали цикады, по воде бежала светлая рябь.
– Жаль? – отозвалась наконец девушка.
Ричард рассмеялся.
– Жаль, что вы такая трусиха, дорогая.
– Не называйте меня так! – рассердилась Дженевив.
– Стоит начать с вами флиртовать, вы бросаетесь наутек под прикрытие вашей рассудительности и холодности. Личный разговор пугает вас. Любая попытка перейти привычные границы заставляет вас пасовать. Вы ведете себя, как старая дева, со своими пыльными фолиантами и вредной кошкой. – Ричард засмеялся. Он говорил мягким, подтрунивающим тоном, лишенным жесткости, несмотря на откровенно обидные вещи. – Как же вы сделаете смелый шаг и опубликуете статью, если боитесь самой себя, Дженевив?
Ричард словно вызывал ее на дуэль. Провоцировал. Заставлял вернуться и совершить необдуманный поступок.
Беги, беги прочь, твердил ее внутренний голос.
– И вовсе я не боюсь! – выкрикнула Дженевив. – Вы говорите о моей работе, но думаете даже не о поцелуях, а совсем о… других вещах!
– Других вещах? Вы боитесь, что за поцелуем последует что-то еще? – Ричард покачал головой. – Клянусь, нет. Вас целовали когда-нибудь?
Боже! Она почувствовала головокружение.
– Мистер Эванс, мне все-таки не шестнадцать! – Ее тон был полон оскорбленного достоинства.
Но, похоже, мистера Эванса было не так просто обмануть. Он знал, что дочь викария неопытна. И теперь понял, что даже более неопытна, чем он думал.
– Какая жалость…
– Жалость?
– Такая красивая женщина – и ни одного поцелуя.
Зато кое-кто видел ее сегодня обнаженной. Дженевив снова залилась краской. Кажется, это было почище поцелуев.
А что, если он решит, будто она и вовсе не вызывает в мужчинах желания? Если спишет ее неопытность на то, что противоположный пол ею не интересуется?
– Ну, меня хотели поцеловать… несколько раз, – пробормотала Дженевив, словно оправдываясь.
– Уж это наверняка. – В его голосе не было насмешки.
– Просто я не хотела целоваться.
– Все может измениться, если СКАЧАТЬ