Царь, Бог и Рус – того же духа. Л. А. Гурченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на критику его научных откровений. Не отвечал подслеповатым на русские ценности людям, не желающим изучить его точку зрения и неспособным «вырвать истину из той или иной потаённости» (Хайдеггер). Он был недоступен – молчал. Представлял разумные народные силы, поэтому ещё при жизни заслужил прозвища – «Русский националист», «Ультра-патриот» [12, 70], как откровения суда от них. Эти беспокойные и подслеповатые на русские ценности люди сейчас высказываются ещё резче, более злостно, но далеко от истины – дескать, лжеучёный, «эрудированный и воинствующий дилетант» (Клейн), и даже лингвофрик – человек, высказывающий лженаучные идеи, теории и представления в области лингвистики. Сам Рыбаков видом лица уже давно напоминает мне умную атмосферу облика силы кумиров из камня на острове Пасхи. Однако его вид и облик кумиров сходятся на физиономии многолетнего Гегеля, патриарха диалектики, соединявшего несоединимое, и он был прав. Тем не менее издревле диалектиков не любили – гностики, например, считали, что для ведения Бога потребна не «душа диалектическая», но «душа зрящая», ибо диалектика есть удел нечистых душ, а видение, способность умного и духовного видения – только душ чистых [8, 20, 83]. В разговоре голос Рыбакова наливался бронистым басом.

      Самое сильное беспокойство в сфере влияния историков и археологов вызвало отождествление русского князя Кия со стратигом Фракии славянином Хилбудом, получившем эту должность по воле императора Юстиниана I (VI в.), притом настолько сильное, что докатилось до 2015 года, когда в Интернете появилась заметка Петра Семилетова с лихим названием «Хилбудийщина. Ересь о Киеве». Семилетов в корне против открытия Рыбакова. Поэтому начнём с «начала, начинающего начало». Первый наш исследователь Древней Руси летописец Нестор (XI – начало XII века) пришёл к следующему выводу о князе Кие. «И до сее братье [Кия, Щека и Хорива] бяху поляне (но когда это было, Нестор не установил) и живяху каждо с своим родом и на своих местех, владеюще кождо родом своим… Седяще Кий на горе, гдеже ныне увоз Боричев… И створиша [трое братьев] град во имя брата своего старейшаго, и нарекоша имя ему Киев… Се Кий княжаше в роде своемь, [ходил Царюгороду] приходившю ему ко царю, якоже сказають, яко велику честь приял от царя, при котором приходив цари. Идущю же ему опять (вспять, назад), приде к Дунаеви, и возлюби место, и сруби градок мал, и хотяше сести с родом своим, и не даша ему ту близ живущии… Киеви же пришедшю в свой град, ту живот свой сконча; и брат его Щек, и Хорив, и сестра их Лыбедь ту скончашася» [17, 26, 28].

      Что касается самого тождества славянского князя Кия и византийского стратига Хилбуда, то, опираясь при этом на сообщение армянской хроники VI–VIII веков «История Тарона» Зеноба Глака, на свидетельство византийского автора VI века «Истории войн» Прокопия Кесарийского, на эпитафию надгробия Хилбуда VI века в районе Константинополя Фанар (Фенер) на южной стороне Золотого Рога, на сообщение императора Константина Багрянородного о крепости Киев-Самбатас и на заметку Г.Г. Литаврина «О двух Хилбудах», – можно предположить, что дело происходило так. В области Палуни (полян) жили три брата «инда» (венеда-славянина) Куар, Мелтей и Хореан. СКАЧАТЬ