пуститься в путь за милостыней к своему собственному папочке. Какая-то мелочь. Что ему жалко? На карманные расходы. Пустячок. Миллион рублей. И Евро. Совсем немного. Такое есть в сумочке любой девушки. Я прошла квартал, что двигаться по этим выбоинам и колдобинам в моих босоножках, это все равно, что ехать в Ламборджини по свежевспаханному полю. Меня не пугают трудности, зато я смогу приглядеться к прохожим. Дорогу одолеет идущий. Вот я и иду. Хм. Смотрите-ка, какая женщина. Ах, какая женщина. Просто прелесть. Такое впечатление, что она всю жизнь питается одной жареной картошкой. И эту картошку засунули в тот мешок, который она надела на себя. Я бы эту даму не пустила мыть общественные туалеты. Знаете почему? Унитазы растрескаются от ужаса. Вон мужик, его джинсами не стыдно пол мыть. Футболка. Ей можно пугать ворон на огороде. Разве так можно жить. Вон девчонка. Вполне симпатичная. Даже очень. Где она купила это платьице. В какой деревне. А походка? Ужас. Кто ее научил так ходить. Неужели, родная мама. Она что, сумасшедшая. Я иду даже по этому битому тротуару, как по подиуму. Еще девчонка. Топик, юбчонка из дерюги. Туфли. Из мастерской, где шили сапоги для солдат в сорок первом году. Тогда жизнь была трудная, там можно было понять. Но сейчас модель под кирзу? Господи, смотреть на прохожих сил нет. У нас чудесный город. Парень, смотрит на меня, как бездомная собачонка на кусок колбасы. Я, конечно, прохожу мимо него, как проходят мимо урны, в которую даже нечего бросить. Дохожу до очередного перекрестка. Там, на другой стороне стоит этот, техглазый. И мигает мне. Мне подмигивает. Желтый, красный, зеленый. Ну, и мигай себе. Я дождалась, когда он мигнул мне зеленым, и спустила ножку с бордюра. Тут ветер. Такой озорник. Как дунет. Моя юбка а ля бабушка Просковья задралась мне прямо на лицо. А под ней…. Что? Изящные трусики. Это я несколько преувеличила. Сильно преувеличила. Намек на трусики. Я пытаюсь юбку опустить, чтобы идти дальше. Борюсь с этим озорником – ветром. Тут как все машины загудят. Бибикают и бибикают. Они что, надеются, что я задеру себе на голову юбку еще раз на бис. Не дождутся. Иду дальше. На той стороне канареечник. И дудит в свою дудку. Свисток. Это я уже на красный свет иду. Оштрафовать решил. Попробуй. Я спокойно подхожу к краю тротуара, где этот с дудкой стоит. Делаю вид, что подвернула каблук. И падаю. Падаю. В это время чуть расстегиваю свой жакетик. Падаю на грудь к этому в канарейке. Руками опираюсь на его плечи. Зачем я это сделала? Вот дура. Я же блондинка. Я ободрала о его форму свои ладони. Теперь делать нечего. Не знаю, от чего больше. От боли в ладонях или от ужаса, что я действительно могла сломать каблук моих любимых босоножек, у меня навернулись на глаза слезы. Я была готова рыдать. И я почти рыдала. И голос мой шептал:
– Спаситель. Мой рыцарь. Вы спасли меня.
У этого, который в канарейке, дудка выпала изо рта. Глазенками хлопает и пытается меня поддержать. Так ухватил ниже талии, словно именно эта часть моего тела собирается
СКАЧАТЬ
