Дело частного обвинения (сборник). Никита Филатов

Чтение книги онлайн.

      Кто-то с наслаждением повернул в его мозгу визжащее острие бормашины… Еще раз… Еще.

      Виноградов с трудом оторвал от постели вялое, ноющее тело, старательно водрузил его на подгибающиеся ноги. Протяжно охнул – под черепной коробкой тягуче перекатывалось что-то тяжелое и жидкое.

      Телефон продолжал звонить. Проклиная себя за то, что с вечера не удосужился выдернуть шнур из розетки, Виноградов снял трубку:

      – Слушаю.

      – Шолом тебе, брат!

      – Пошел ты… морда! – Вопреки общей алкогольной интоксикации организма, Владимир Александрович не смог сдержать улыбку – общение с Аликом Фридманом всегда действовало на него благотворно, даже в голове полегчало. Фантазер, бессребреник и вечный неудачник – с ним было нескучно и просто, как с домашним животным.

      – Ваше благородие, а погромы будут? – этот вопрос Алик задавал Виноградову при каждом разговоре с тех пор, как тот стал сотрудником «внутренних» органов – как и все еврейские мальчики из интеллигентных семей, он был не только немного поэтом, немного музыкантом, но и немного диссидентом. Вообще же они были знакомы более пятнадцати лет, со школьных еще времен – Дворец пионеров, лагерь на берегу живописного озера, грамоты и парады… Несколько лет назад, зашвырнув за шкаф математический диплом, Фридман с головой окунулся в мутные воды первого потока кооперации, неожиданно даже для самого себя баснословно по тем временам разбогател на «компьютерной теме», затем в одночасье разорился, запил, вылечился, во время туристической поездки в Хельсинки через Миссию попытался завербоваться в южноафриканскую армию, но вместо этого – женился на милой и толстой шведке. Развелся, оставшись без гроша в кармане, воровал в супермаркетах, попался – и был выдворен в пределы родной страны. В настоящее время, как слышал Виноградов, он занимался разработкой и адаптированием программ для игровых автоматов какого-то СП.

      – Алик, а ты помнишь, я тебе рассказывал – в Кишиневе в восемьдесят девятом году плакат видел: «Утопим евреев в русской крови»?

      – Ну?

      – Гну… Рассольчику бы сейчас.

      – Перебрал? – в голосе Алика проклюнулись искренняя забота и участие. Что такое похмельный синдром, он, ныне «подшитый», еще очень хорошо помнил.

      – Не то слово. Вчера вдруг все так надоело, долбись оно…

      – Так слышь, Саныч, я что звоню – пошли сегодня вечером в баню? Как раз взбодришься, омоешься. Пивка возьмем в «Березке».

      – А кто будет?

      – Да так, человек пять. Наших.

      – А девушки?

      – Что – надо? – В возникшей паузе зашелестела мембрана телефонной трубки. – Сделаем.

      – Ох, брат… Что-то тут не то. Раньше ты вроде по баням не шастал?

      – Какой русский не любит быстрой езды? И какой еврей не любит русскую парную?

      – Ладно, давай я адрес запишу… Во СКАЧАТЬ