Рассказ одного покойника. Консенсус. Свинья во фраке (сборник). Василий Гудин

Чтение книги онлайн.

      Ночь лежит за окном без движения, лес, утомленный похотью тьмы, погружается в видение сна. А ко мне сон не идет, как к проклятому грешнику, обреченному на вечную думу. Почему человек должен растратить себя, чтобы продлить жизнь в неизвестное будущее? Почему жизнь должна прерываться, чтобы быть непрерывной? Идут ли люди в бессмертие рядом с потомками или потомки навсегда уходят от предков с истертой временем памятью? Много ли найдется родителей, которые видят себя в своих детях и внуках и считают их своим прямым продолжением вдаль уходящего времени?

      А на следующий день пустота внутри и опять зло берет, что вместо созвучия душ происходит слияние тел, что тело ее, как подсадная утка для меня вместе с моей душой-селезнем, оттого, что опять ее естество, как заправский охотник, мою душу-птицу влет подстрелило. «Ну вот, ты опять злишься, ты меня любишь только в постели, я тебе только для этого нужна», – она же мне на этот счет выговаривает укоризны, чистосердечно и искренне, меняясь ролями с мастерством заправской актрисы.

      Стал я даже пускаться на разные мелочи, чтоб выяснить ее отношение ко мне до конца. Прошу ее, к примеру, перед уходом на работу сделать пустяковое дело или, наоборот, что-то не делать, если мужу это не нравится, или делать не так, как обычно. Ну, мелочь самая пустяковая, без всякого значения для нас обоих, выполнить которую – только пальцем пошевелить. Прихожу с работы, что же вы думаете: что нужно сделать – не сделано, а что не нужно делать или делать не так – сделано, как обычно, будто я не того размера мужчина, чтобы отдавать ей свои приказания. Я, конечно, замахиваюсь на нее вопросом: объясните, мол, дорогая жена, как может происходить подобное неуважение к мужу? Она будто щит поднимает – начинает выставлять мне счет на все виды работ, выполненные ее старанием за целый день, – будто я с гулянки вернулся, – а на ту мелочь, для которой только пальцем пошевелить, у нее и времени не осталось. У меня аж закипает все внутри от такой несоразмерности причины и следствия, я раскалываюсь надвое, как будто инороднее тело входит мне клином в душу и ранит ее, душу, кровью. Ну, конечно, скандал, выход эмоций. День-два проходят по-моему и опять все сначала.

      Я готов был, как Данко, вырвать из груди свое сердце и растоптать, чтоб не мучилось. Только его горящее сердце рассыпалось голубыми огнями во всю ширь необъятных степей, а мое досадное сердце расползется, наверное, гнусными червями в темные щели. На миру и смерть красна, хорошо рассыпаться по степи голубыми искрами, приятными для глаза людей! Красиво, просто и ясно. Но попробуй он пожить, как я, в узкой щели душевного одиночества, – может быть, тогда и в его потухшем сердце завелись бы черви пожирнее моих. Конечно, это большой героизм – отдать сердце людям, но разве меньший героизм – посреди людей сохранить для себя свое сердце, чтобы потом, когда-нибудь, стать человеком, а не людьми?

      Может быть, кому-то из вас моя натура покажется СКАЧАТЬ