Темное дело. Т. 2. Николай Вагнер

Чтение книги онлайн.

      Я стиснул зубы от бессильной злобы и невольно подумал: если бы весь этот глупый шар, на котором мы живём, вдруг лопнул, как бомба, и все осколки его разлетелись бы в пространстве этого глупого, безучастного неба.

      Из руки сильно текла кровь и от этого кровопускания голове стало легче.

      – Вам надо сейчас в перевязочный барак, – сказал мне штабс-капитан, перевязывая мне руку платком. – Новая рана вблизи старой. Может быть нехорошо… Пожалуй руку отрежут.

      Я ничего не ответил. Молча ушел и залёг в свою каморку. И под громы выстрелов – заснул, как убитый, и проспал до полудня, несмотря на все старания товарищей разбудить меня.

      На другой день рука моя сильно распухла и меня отправили в город. Рана была сквозная, на-вылет, в мякоть, но тем не менее я должен был пробыть, по поводу лихорадочного состояния, дня три или четыре в лазарете.

      – Счастливо ещё отделались, – рассуждал доктор, – на пол-мизинца полевее, так и руку прочь!

      – Мало ли что могло быть, если бы на пол-мизинца полевее или поправее… «Тёмное дело!..»

      Помню, я выписался вечером и пошел в ресторан, к Томасу.

      В это время даже на бульваре, – около Дворянского собрания, превращенного в госпиталь, – было опасно.

      Город совсем опустел, всё население как будто превратилось в военных, которые попадались угрюмые и озабоченные в одиночку или группами.

      У Томаса я нашёл, впрочем, довольно оживлённый кружок. Из наших там был Локутников – красивый, ловкий брюнет, который о чем-то спорил с двумя гвардейцами.

      Я подошел к ним и он нас представил. Это были поручики Гутовский и Гигинов.

      – Вот скажите, – обратился ко мне Локутников, – они спорят, что севастопольская осада ничуть не отличается от других.

      – Нет, отличие есть, но небольшое, – сказал Гутовский.

      – Помилуйте, такого ожесточения, упорства, я полагаю, не видела ни одна осада в мире. Здесь каждый шаг берётся кровью и закладывается чугуном. Где видано, чтобы апроши были так близки?..

      В это время к нам подошел небольшой худощавый блондин в белой фуражке, – молоденький офицерик, с едва заметными усиками и баками.

      – А, граф! – вскричал Гутовский. – Садитесь! Что вас давно не видно?

      И все поздоровались с графом и отрекомендовали меня. Это был граф Тоцкий, весьма популярный в Севастополе. Его солдатские песни ходили по рукам и распевались чуть не на всех батареях.

      – Вот, граф, – г. Локутников утверждает, что севастопольская осада – это нечто особенное, небывалое в истории войны.

      – Что же? Я не скажу, чтобы это была неправда. Каждая осада имеет свою индивидуальную особенность. Только здесь, как и во всякой военной операции много случайного, непредвиденного.

      – Много тёмного, – пояснил я.

      – Как тёмнаго?

      – Так, неизвестного ни нам, ни вождям, ни тому, кто начал осаду, ни тому, кто кончит СКАЧАТЬ