Между черным и белым. Эссе и поэзия провинции Гуандун (сборник). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вечерах, холодных весенних вечерах, наводненных лунным светом. Сначала я бежала вдоль кромки поля до железной дороги, потом вдоль рельсов, а в ушах свистел ветер, шелестевший листьями камфорных деревьев. Я заворачивала в местную начальную школу, начинала без отдыха наматывать круги по пустынному стадиону, пока не выбивалась из сил настолько, что падала на землю. Во время этого механического бега в голове без конца звучала оглушительная траурная музыка, которая заполняла зал для прощания с покойным; оркестр играл на духовых инструментах, и от этой музыки веяло смертью, будто она призывала душу умершего, и ужаса было больше, чем скорби. Брата вынесли из морга, а потом очень быстро занесли в зал, мы поспешно засвидетельствовали свое почтение; потом была кремация, и я видела, как из двух громадных труб крематория в воздух поднимаются столбы черного дыма, а вокруг подозрительно пышно зеленеют деревья. Брат умер, я оказалась совершенно к этому не готова. Но больше всего я оказалась не готова к тому, что в нашем мире существует одиночество и расставание навеки, и я – посреди всего этого, и никуда не скрыться. Мне тогда было семнадцать. Я своими глазами видела весь процесс от гибели человека до погребения, меня вынудили принять то, что человек, словно по мановению волшебной палочки, вдруг ни с того ни с сего исчезает.

      С той поры меня сопровождает бег. Путешествие в одиночку к собственной душе. Время исчезало, физическая оболочка растворялась, спустя много лет нечто подобное я испытывала, только когда писала.

      Оглядываясь назад на каждый такой забег в подростковом и молодом возрасте, я вижу, что в ходе поединка с одиночеством я многократно пыталась вырваться из неопределенности жизни, пробудиться, встряхнуться и снова подтвердить надежду на будущее. Бегать, бегать и еще раз бегать; в университетском кампусе, по огромному открытому заводскому складу, по кромке бескрайних заливных рисовых полей в родной деревне. Будучи брошенной, потеряв работу, прочитав Кафку, Джойса, Маркеса, Фолкнера, Милоша, Элиота, Лермонтова и Цао Сюэциня[35], когда не на кого было надеяться, пока бесконечно тянулась удушливая юность без возможности искренне с кем-то поговорить; когда я моталась между заводом и деревней, когда сердце, не желавшее примириться с нищетой, накрывало колпаком беспомощности, я без конца воспламеняла себя, а потом тушила. Снова и снова я бежала в темноте, там мне всегда навстречу лился свет.

      2

      До 2004 года меня звали Хун. В то время в моем мире не было литературы, более того, я никогда и не помышляла связывать с ней свою жизнь. Вот уже десять лет как я стала писательницей и не единожды задумывалась: а если изъять литературу, то что останется в моей жизни? Действительно ли я через сочинительство определяю собственное существование? Если я брошу писать, то будет ли это значить, что я все сведу на нет? Я не согласна с этим. Как я могу взять и с легкостью отмести то, что мне уже довелось побывать отличной крановщицей, замечательным СКАЧАТЬ