Язык цветов. Ванесса Диффенбах

Чтение книги онлайн.

      Она похлопала по колену, приглашая меня сесть, но я попятилась. Достав из-под раковины маленькое блюдце, Элизабет налила в него перекись, взяла мои ладони и по очереди окунула их. Она ждала, что мое лицо скривится от боли, но я сжала зубы. Раны побелели и вспенились. Элизабет выплеснула перекись из блюдца, наполнила его снова и еще раз окунула туда мои руки.

      – Не жди поблажек, – сказала она. – Но если бы ты честно пыталась найти ложку, не смогла и извинилась от чистого сердца, я бы тебя простила. – Ее лицо было суровым. В сонном тумане раннего утра я решила, что мне почудилась вчера прозвучавшая в ее голосе нежность.

      Она снова окунула мои руки в перекись, глядя, как на ранах пузырится и шипит белая пена. Промыв мои ладони холодной водой, она вытерла их чистым полотенцем. Следы от шипов были глубокими и пустыми внутри, как будто перекись выжгла мясо. Элизабет медленно забинтовала мои ладони, от запястий к пальцам.

      – Знаешь, – сказала она, – когда мне было шесть, я поняла, что единственный способ заставить мать встать с кровати – где-то набедокурить. Я вела себя ужасно с одной только целью: чтобы она встала и наказала меня. Но мне исполнилось десять, ей это надоело, и она отправила меня в интернат. С тобой такого не случится. Что бы ты ни сделала – я тебя обратно не отдам, что бы ни сделала. Можешь проверять меня сколько угодно, швыряться маминым серебром, если надо, но знай, моя реакция всегда будет одинаковой: я буду любить тебя, и ты останешься со мной. Ясно?

      Я смотрела на Элизабет, сжавшись от недоверия; в тяжелом влажном воздухе ванной комнаты мне было трудно дышать. Я ее не понимала. Ее напряженные плечи, резкие, отрывистые фразы – она говорила с серьезностью, какой я раньше никогда не встречала. При этом за ее словами крылась необъяснимая нежность. Даже ее прикосновения были иными: когда она тщательно промывала мои раны, в ее движениях не было молчаливой покорности, как у других моих приемных матерей. Меня это настораживало.

      Молчание затянулось. Элизабет заправила мне прядь за ухо и заглянула глубоко в глаза, словно в поисках ответа.

      – Ясно, – наконец ответила я, так как знала: это самый быстрый способ закончить разговор и вырваться из жаркой тесной ванной.

      Элизабет улыбнулась.

      – Тогда пойдем, – проговорила она. – Сегодня воскресенье. По воскресеньям мы ходим на фермерский рынок.

      Она развернула меня за плечи и отвела в спальню, где помогла вытащить обмотанные марлей ладони из рукавов ночной рубашки и просунуть их в проймы белого сарафана. Спустившись вниз, сделала яичницу-болтунью и скормила ее мне маленькими кусочками с точно такой ложки, как та, что я вчера швырнула через комнату. Я жевала и глотала, подчиняясь ее приказам и все еще пытаясь примирить в сознании ее разные голоса и непредсказуемые поступки. За завтраком Элизабет не пыталась со мной заговорить и лишь следила за тем, как яичница перемещается с ложки ко мне в рот. Закончив кормить меня, она позавтракала сама, вымыла и вытерла СКАЧАТЬ