Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918. Отсутствует
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Русская развлекательная культура Серебряного века. 1908-1918 - Отсутствует страница 47

СКАЧАТЬ rel="nofollow" href="#n_293" type="note">[293]. Кстати, отметим, что именно Анна Мар была едва ли не единственной писательницей, которая попыталась использовать потенциал не только женской, но и дамской культуры в серьезных целях. В остальном литературная часть «Дамского мира» была привычно убогой: на фоне, например, М. Кострицкого-Ордынцева даже спорадическое появление Анны Боане (псевдоним Анны

      Карловны Яворовской), мимо которой равнодушно проходишь в других изданиях, оставляет яркое впечатление. Надо отметить, что специальные издания феминистского толка явным излишеством считали разделы мод и корреспонденций[294], а литературный отдел сводили в лучшем случае к прогрессистским виршам канувших в Лету доморощенных поэтесс или, на худой конец, к М. Гальперину, автору романса «Ветка сирени»[295] и, что не менее важно, мужу писательницы Ады Чумаченко. В женских журналах для более широкой аудитории в целом за литературой следили почти так же плохо, исключение составляло лишь московские «Женское дело» и, пожалуй, «Мир женщины», где публиковались не только такие знаменитости, как Валерий Брюсов или Сергей Бердяев, но и, например, временно модные авторы – Г. Вяткин или М. Папер (правда, Гальперина мы встретим и здесь). Да и поведение писателей с именами порой оставляло желать лучшего. Например, в «Журнале для хозяек» была помещена редакционная заметка под названием «Литературная “этика”», в которой в форме ответа на письмо читательницы, заметившей, что рассказ Вл. Ленского, помещенный в журнале, уже был один раз напечатан в 1912 г., сообщалось, что такая печальная практика существует, и приводился пример подобного же поступка А. Каменского, забравшего за уже напечатанный рассказ значительный гонорар[296].

      Блоковский источник псевдонима Ночной Фиалки очевиден[297], а «Беседами Игрушечной Маркизы», упомянутыми Карповым, назывался целый раздел «Журнала для хозяек», состоявший именно из писем к читательницам[298]. Интересно, что писавшие в журнал также иногда скрывались под литературными псевдонимами, например, Принцесса Малэн, попавшая, судя по реакции Маркизы, в серьезные любовные передряги. Очевидно, для этого псевдонима использовано имя героини одноименной пьесы М. Метерлинка на сюжет сказки братьев Гримм (песня А. Вертинского «Принцесса Мален» была создана в 1920 г.), подобно тому, как Анна Мар – это имя героини из пьесы Г. Гауптмана «Одинокие»[299].

      В одном из ответов Игрушечная Маркиза признавалась, что довольно образована, но скрывает свои источники информации, поскольку ценит вовсе не уважение серьезных людей, а душевное общение с читательницами, которые любят ее не как журналистку и автора известных статей, но как человека (реальное имя которого нам пока неизвестно)[300]. Здесь же Игрушечная Маркиза признавалась, что буквально каждый из десятков женских журналов завел себе отдел интимных бесед с читательницами, из-за чего она даже хотела бросить свое дело, но потом одумалась. В самом деле, не СКАЧАТЬ

<p>294</p>

Строго феминистский «Женский вестник», издававшийся женщиной-врачом и общественной деятельницей М.И. Покровской (1852-1922?) в 1904-1917 гг., первоначально не имел ни полноценного литературного раздела, ни раздела писем в редакцию, в нем «не было ни иллюстраций, ни статей о моде и уходе за собой, ни советов по ведению хозяйства, было лишь минимальное число рекламных объявлений» [Харрис, 2011, с. 362]. Из серьезных литераторов в число его сотрудников входили О. Шапир и М. Ватсон, а в остальном издание, несмотря на его саморекомендацию как журнала литературного, пробавлялся переводами из Катулла Мендеса и рассказами Юлии Ленской (например, о том, как жена после первой брачной ночи пришла в такой ужас от произошедшего, что уже навсегда отказала в близости мужу; см.: Женский вестник. 1904. № 2. С. 39-40). Но и в этом журнале со временем появился Отдел для читательниц, где сначала публиковались их письма, но не ответы на них (о его роли см: [Крадецкая, 2013, с. 78-79]). Этот жанр использовался с идеологическими целями: например, обсуждался вопрос, где лучше женщины могут добиться равноправия – в семье или в обществе. О популярности журнальных переписок свидетельствует, в частности, тот факт, что, например, в 1913 г. в «Дамском мире» появился раздел «Переписка читательниц», где публиковались не только ответы на вопросы подписчиц, но и сами их вопросы друг другу – своего рода социальная сеть, только на страницах печатного органа (см.: [Симонова, 2008а]). В «Женской жизни» для этой цели существовал отдел «Беседы Джоконды» (подробнее о нем см.: [Симонова, 20086]), а в «Женском деле» таким же разделом заведовала Б. Рунт, свояченица В. Брюсова. Разумеется, сфера распространения практики подобной переписки была гораздо обширнее. Уже с самого начала выхода журнала «Весна» его главный редактор, Н. Шебуев, завел раздел переписки с читателями (см.: [Соболев, 2012, с. 9, 17 и др.]. Можно вспомнить также деятельность редактора «Вестника знания» В. Битнера, который был погружен в переписку с читателем из провинции, давая советы по самым мелочным поводам, отчего журнал имел гигантский успех. Битнер созывал районные съезды своих подписчиков и, в конце концов, учредил для них нагрудный знак (см.: [Пильский, 1929, с. 224]). Аналогичной, хотя и не столь масштабной, деятельностью занимался И. Ясинский, который под псевдонимом Независимый вел в «Биржевых ведомостях» раздел провинциальной почты.

<p>295</p>

О популярности этого текста говорит желание некоторых из писателей вступить с ним в полемический диалог; см., например: [Ливкин, 1916].

<p>296</p>

См.: Журнал для хозяек. 1914. № 16. 14 августа. С. 31.

<p>297</p>

То, насколько Блок толком не понимал, какой именно цветок послужил названием для его поэмы, убедительно показала О.Б. Кушлина [2001, с. 172— 173, 176]. Однако мы не можем с уверенностью утверждать то же в отношении безымянного мужчины, возможно, скрывавшегося за этим псевдонимом. В таком случае или он, или сам Сно могли быть осведомлены насчет маскулинной составляющей народных верований, окружающих данное растение, которое имеет, как замечает исследовательница, «выразительный корень» [Кушлина, 2001, с. 173]. Отметим, однако, что как современники Блока, так и некоторые исследователи неоднократно подозревали в символике ночной фиалки пошлоэротический смысл (см., например, письмо Г. Иванова к Р. Гулю от 8 августа 1955 г. и комментарий к нему: [Иванов, 1999, с. 148, 150]).

<p>298</p>

В журнале также писала Деревенская Хозяйка; см., например: Письма деревенской хозяйки. Устройство деревенского дома // Журнал для хозяек. 1916. № 2. 15 января. С. 4-6.

<p>299</p>

См.: [Рейтблат, 1994, с. 514]. Возможно, именно из-за общепринятости этой практики сама Мар в письме к Е. Колтоновской протестовала против подобного истолкования ее псевдонима, см.: [Грачева, 2011, с. 88, 101].

<p>300</p>

См. ответ Игрушечной Маркизы Принцессе Малэн: Журнал для хозяек. 1916. №2. 15 января. С. 26.